Семья - рассказ

     -"Муська,шалава ты подзаборная,опять понесла!?".
     Резкий,крикливый голос заставил вислобрюхую кошку замереть и тяжело переваливаясь,отвернуть в сторону от дощатой двери,ведущей в маленькую грязноватую кухонку,где за столом,покрытом выцветшей бахромистой клеенкой,сидела пожилая,но ещё крепкая и жилистая хозяйка,дворничиха Василиса,которую за глаза все звали не иначе,как Васька,за ее грубый нрав и разлапистую мужиковатость.
     Перед ней стояла початая бутылка дешевенького портвейна и щербатый гранёный стакан. Большими,обветренными до красноты руками,она крошила краюху хлеба и покачиваясь,с прищуром выговаривала:
     -"Дура,ты дура Муська,дурында! Все бы тебе по мужикам шляться,а толку от тебя,как от козла молока: ни мышей ловить,ни дом покараулить,одним словом,шалава ты гулящая!".
     Белая,с черно-рыжими подпалинами кошка,лежала в тёмном углу захламленной комнатушки и внимательно вслушивалась в пьяненькую речь дворничихи.
     Ещё котенком она прибилась к Василисиному подвалу,где у одинокой и  забытой всеми суровой горемыки был свой угол,который среди дворницких лопат и метел,выделил ей доброхотный ЖЭК.
     Жалким,голодным пискуном,со свалявшейся шерстью и гноящимися глазами,полузамерзшая,едва живая,она была подобрана Василисой,выхожена ею и со временем превратилась в единственную живую душу,которой Васька раскрывала историю своей нескладухи-горюхи судьбины.
     -"И дом был,и огород,и животина водилась,и муж работящий,все,как у людей", долгими тоскливыми вечерами,наполненными винными парами и мышиной возней,изливала свою горечь дворничиха.
     -"Потом сынок народился,счастье в дом пришло. Жить бы да жить,да пришла беда окаянная,откуда не ждали. Муж попивать стал,сначала нечасто,дальше больше,а потом уж и вовсе не просыхал.Из дома стал тащить все и отдавал за самогонку проклятую.На меня руку поднимать стал,Ванятку,сынишку нашего,поколачивать принялся,сколько раз по соседям спасаться доводилось. Времена поменялись,страна развалилась,все под откос посыпалось. Денег нет,работы нет. Хоть плачь! А тут,как на грех,приболел шибко Ванятка,в город пришлось везти,в больницу положили,я там при нем осталась,а когда выздоровел малОй,тут меня вес точка страшная и догнала. Мужик мой, опился до того,что в избе
с папиросой уснул,одни головешки остались. Возвращаться стало некуда,да и не к кому,сирота я. И стали мы с Ваняткой горе мыкать по чужим углам,да с куска хлеба на воду перебиваться. За любую работу хваталась,чтобы мальчонку на ноги поднять. А он,как подрос,спутался с людьми лихими,и пошло,поехало. Безотцовщина,одним словом. Раз оступился,два,а потом и вовсе на убивство пошёл,и уже лет десять,как ни слуху,ни духу. Может и убили давно,а мне и не ведано. В оконцовке вот здесь и осела. Все среди живых людей. Но иной раз так прижмет,так защемит,что хоть волком вой,а просвета все равно не видать. Вот и стала я прикладываться к бутылочке,какой-никакой,а роздых душе моей истерзанной. Но ты,Муська,не думай плохое,лишнего не позволю и в яму эту не упаду. Господь дал,Господь и забрал,а мы жить должны,значит судьба у меня такая. Да и грех жаловаться,работа есть,угол свой,руки-ноги целы и голова на месте. Не горюй, Муська,не пропадем!"
     Кошка мурлыкала,прижимаясь к трубе отопления,которая тянулась
через весь подвал и наполняла его горячим,сыроватым теплом.
     Так и жили они вдвоем: молчаливая,нелюдимая Василиса и найденыш Муська,которая со временем превратилась в пушистую беляночку с черно-рыжими подпалинами.
     И все бы ничего,да природа Муськина начала брать своё. Исчезать стала,временами сутками в подвале не появлялась,голосить дурниной принималась,сидя у двери,ведущей на улицу.
     -"Загуляла!" ахала Васька, "Лахудра блохастая!"
     Но на свободу выпускала,не противилась.
     В первый раз,когда отяжелевшая Муська в укромном уголке разрешилась котятами,на морщинистом,угрюмом лице дворничихи мелькнуло что-то похожее вроде на улыбку и она самолично раздала подросших озорников завзятым кошатникам.
     Но,когда округлость Муськи стала нормой,а рожать она стала со
скоростью пулемета,терпение Василисы лопнуло. Иначе,как "девкой продажной" и "прости господи" она уже к ней не обращалась. И закрывала ее,и выводила во двор под своим присмотром,и баловала вкусной рыбкой,которую и себе не позволяла,все было напрасно. Кошка регулярно беременела,превращая каморку в подвале,в родильный
дом.
     Васька все больше мрачнела,а новорожденные котята начали исчезать из жизни Муськи с такой пугающей быстротой,что обессиленная хвостатая мамаша не успевала ничего понять.
     Но где-то в глубине ее сознания отложился образ Василисы с ведром в руках,в которое она складывала детенышей: и ведро это и злое лицо дворничихи вызывали у неё смутную тревогу и страх за своё потомство,которое пропадало навсегда. И только где громыхнет ведром хозяйка,буркнет сердито,Муська настораживалась и цепко следила за каждым ее движением.
     Вот и нынче подошло время разродиться Муське очередной партией беспомощных слепышей и она,кружа по подвалу,тщательно выискивала уединенное местечко.
     Васька,заметив это кружение,выругалась и приготовилась ждать.Когда раздался первый,еще такой слабый и неуверенный писк,Василиса тяжело поднялась с колченого табурета,достала из тумбочки недопитую бутылку,плеснула в стакан,выпила,перекрестилась
и со словами:
     -"Прости Господи,опять грех на душу беру", грузно зашаркала подошвами туда,где мучилась Муська и пищали,обречённые на погибель
несмышленыши.
     Кошка обнаружилась за рогожным мешком. Измученная и обмягшая,она вылизывала три мокрых комочка,которые тесно прижавшись друг к другу,слепо тыкались в набухшие соски матери,пахнущие тёплым молоком.
     При виде дворничихи Муська напряглась и словно закаменела.
     -"Ну-ну,будет тебе зыркать-то на меня,ишь,вызверилась почем зря,дура хвостатая. Если оставлять будем,проходу не останется от твоих выбл...ов!"
     И уже было сунулась забрать котят,но спохватилась,что ведро впопыхав оставила в каморке. Когда чертыхаясь впотьмах и спотыкаясь,Васька вернулась обратно,в картонной коробке пищали только два котёнка.
     Третий пропал. Исчезла и кошка. Васька обыскала весь подвал. Никого. Ни Муськи,ни детеныша. Как сквозь землю провалились!
     Забрав оставшихся,Василиса до конца опорожнила бутылку и остаток дня яростно скребла и чистила тротуары необъятного двора.
     Муська объявилась под вечер следующего дня. На удивление она вела себя спокойно и даже потерлась о ноги опешившей дворничихи. И
с этого дня кошка перестала рваться на улицу,предпочитая оставаться в подвале. Она съедала все,что оставляла ей в миске Васька,а по вечерам ещё и кусочничала.
     Василиса не могла нарадоваться.
     -"Никак за ум взялась,девка! И правильно,ну их этих мужиков,одна забота от них,да переживания!"
     Все бы ничего,но стали по ночам какие-то подозрительные звуки
раздаваться: то крышка кастрюльная грымкает,то возня непонятная,то
шорохи,то писк.
     -"Мыши расплодились,надо бы отравы накидать,да как-бы Муська не приложилась".
     Однажды,не выдержав бесконечного громыхания,беготни и царапанья,Василиса вооружилась шваброй и стараясь не шуметь,крадучись пробралась в самый тёмный угол и включила свет.
     Увиденное,заставило дворничиху замереть на месте. Муська,привстав на задние лапы,задвигала крышку большой алюминиевой кастрюли. С появлением Васьки,кошка припала к полу,шерсть ее вздыбилась,кончик хвоста заходил из стороны в сторону,она зашипела и угрожающе изогнулась.
     -"Муся,Мусенька,девочка моя!",как можно ласковее заговорила Василиса.
     -"Что ты там прячешь? Я посмотрю,только посмотрю" и ступая большими разбитыми ступнями,сделала шаг,другой,третий,присела на корточки и позвала:
     -"Мусенька,я только посмотрю,иди ко мне маленькая".
     Они глядели друг другу в глаза: Муська,распластанная,как струна,готовая в любую секунду к прыжку,дрожащая от напряжения и решимости защищать что-то самое дорогое,ведомое только ей и битая жизнью,усталая и одинокая,уже немолодая,потерявшая всякую надежду женщина,которая очерствевшей душой поняла,что сейчас должно произойти что-то очень важное,что-то,что перевернет ее судьбу,вернет способность жить ради кого-то,любить,заботиться,забыть никчемность ее существования,остановит
медленное мучительное угасание и обретет она заново смысл в своей жалкой и нелепой круговерти бытия.
     Вдруг,кошка жалобно мяукнула и прижалась к дрожащей руке
Василисы,как бы доверяя и разрешая ей увидеть то,что она была готова защищать,даже ценой своей жизни.
     Приподняв крышку кастрюли,дворничиха увидела маленький пушистый клубочек,который притаился среди кусков поролона,ветоши и
недоеденных кусочков ливерной колбасы,которую Муська выпрашивала у
нее по вечерам.
     -"Так вот ты кого прятала от меня, Мусенька, дите своё спасала".
     Она взяла котёнка на руки,прижала к себе,чувствуя,как дрожит маленькое тельце,подняла,поцеловала и посадила к себе на колени.
     -"Везунчик,ты у нас теперь будешь зваться Везунчиком!".
     Котёнок понял,что ему ничего больше не угрожает и,поблескивая бусинками глаз,нашёл тесемку на ночной рубашке и,царапая руки Васьки, начал играть,то забираясь,то скатываясь обратно на подол ночнушки.
     -"Ну сущий ребёнок",всхлипнула Василиса,чувствуя,как слёзы начинают наворачиваться на глаза.
     -"Мусенька,девочка моя,ты прости меня грешную за все и не держи зла".
     -"Рожай,Муська,сколько пожелаешь и слова поперёк не скажу. Счастье-то наше бабье в детках наших,для них живём и ради них!"
      Муська,прижавшись к ней,шершавым,влажным язычком лизала руку,не забывая поглядывать на котенка. Везунчик барахтался в подоле и смешно растопырив лапки,пытался уцепиться за тесемку. Василиса счастливо улыбалась,уже не сдерживая слез:
     -"Вот и трое нас стало. Семья!" и судорожно вздохнув,чувствуя,как разом отпустило и освободилась душа от тяжкого груза последних горьких лет,ещё раз выдохнула:
     -" Семья!"
   
Александр Беляев 8