Случай на Байконуре

 Весть о полёте Ю.А. Гагарина застала меня в стенах Первой геологической экспедиции в г. Красноярске, где я работал после окончания геологического факультета МГУ.
   Пути Господни неисповедимы. Завершив свой короткий период изучения земных недр, менее чем через 10 лет я впервые соприкоснуться с миром космонавтики. Были удивительные встречи с космонавтами и учёными. Мне посчастливилось наблюдать на Байконуре запуск нескольких международных экипажей, побывать на местах их посадки, брать у "небожителей" автографы, фотографироваться с ними. Меня переполняло ощущение восхищения и счастья от прикосновений к первым   незабываемым шагам советских людей в космос. Это было прекрасное время, впечатления от которого навсегда останутся в моей памяти. Некоторые из них я опубликовал.
   Но были и моменты, которые я сейчас вспоминаю с улыбкой, а тогда мне было не до смеха. Об одном из них я хочу рассказать.
   Старты ракеты с космонавтами на Байконуре все приглашённые наблюдали на специально оборудованной площадке, удалённой, по соображениям безопасности, на несколько километров от точки старта. Но как хотелось посмотреть на запуск с расстояния двух-трёх сотен метров, хотя это категорически запрещалось. Однако некоторые фотокорреспонденты этот запрет нарушали для получения эффектных кадров. Я знал, что это иногда делал Альберт Пушкарёв из ТАСС и несколько раз просил его взять меня с собой. И однажды он согласился.
    Периметр места старта всегда тщательно охранялся специальными патрульными подразделениями, поскольку все работы по закуску экипажей всегда осуществляли специалисты Министерства обороны. Этот старт должен был состояться ночью. Для его  съёмок  два профессиональных фотокора (ТАСС и АПН) и я тайно проникли в запретную зону через известную им "дырку" в колючей  проволоке, значительно приблизившись к ракете с космонавтами.  Они это делали многократно, а я - впервые. Нарушение, особенно с моей стороны, грубейшее. Но как хотелось, хотя я рисковал очень многим.
    Когда мы преодолели все полосы заграждения и почти успокоились, раздался громкий крик "Стоять" и нас осветил патруль, состоящий из офицера и двух солдат с автоматами. Потребовали документы. У фотокоров, которые были аккредитованы на Байконуре на постоянной основе, были пластиковые корточки, а моя разовая "ксива" - на картоне. Нам было предложено двигаться в расположение комендатуры под дулами автоматов.
    Трудно выразить, что я чувствовал в то время. Мысленно ругая себя за безрассудство, я лишь понимал, что был во власти Судьбы.  А Алик Пушкарёв, воспитанник детдома, работавший раньше на фирме С.П. Королёва, космический "папараци", сразу перешёл в наступление.
    "Ну, майор, ты попал. Ты нас сейчас арестуешь и завтра фото старта не попадёт в газеты. Утром Леонид Ильич откроет "Правду" и спросит, почему в газете нет фото старта. Ему скажут, что какой-то майор по фамилии ".удак" арестовал фотографов за мелкие нарушения режима и тем самым лишил СССР возможности очередной раз показать миру успехи нашей космонавтики. И Брежнев спросит, а этот б ы в ш й  майор ещё не уволен? Возможно, тебе заменят эту майорскую  звёздочку на маленькую,  лейтенантскую, а может, и нет. Так что решай, пока ты ещё майор."
    Майор соображал быстро. Всё-таки майор. Он бросил со злостью наши документы на землю и патруль растворился в ночи. В темноте я с трудом нашёл свой пропуск...Старт, как обычно, прошёл удачно.
    Цветное фото этого ночного космического старта, подарок Алика, до сих пор висит у меня в квартире.
    Мне посчастливилось ещё не раз побывать на Байконуре.