Имя

Твоё имя произнесённое тысячами женщин,
юных дев, дам преклонного возраста,
озабоченных старух, одноклассниц, подруг по цеху,
поклонниц, светских львиц,
начальниц и соседок, любовниц и сестёр;
выкрикнутое, прошамканное, воспетое в молитве;
сказанное вслух, в уме, шёпотом, про себя,
одними губами вкрадчиво,
громко, нервно, тихо, разгневанно;
с презрением, со страстью, с нежностью, с акцентом.
Твоё имя яростным плевком на асфальте,
золотыми буквами на подарочном издании книги,
слезами несбывшихся надежд, проклятием потомкам;
выбитое на граните творчества,
набившее оскомину созвучием твёрдых гласных и глухих согласных,
внесённое во все списки,
выпадающее первой строкой в поисковике;
палочкой на горячем песке, еловыми ветками на снегу; 
заученное, затёртое, уменьшительно-ласкательное,
исковерканное, размноженное на сотни производных;
подслушанное в вое ветра, в шелесте трав, в морском прибое;
ненавистное, родное, моё.
Имя, которое я хочу забыть и никогда не забуду,
потому что иначе мне придется забыть саму жизнь.
И повторяя его, как мантру можно постичь смысл бытия,
познать всё самое благородное и трепетное, нежность и ярость,
всю суть этого мироздания,
постичь вечную иллюзорность нашего существования.
Потому что кроме этого имени нет ничего,
что бы соединяло и примеряло память с сегодняшним днём.
Оно, как цемент скрепляет мою целостность,
пытающуюся рассыпаться на множество осколков
поминутно и неотвратимо.
Имя, татуированное навечно китайским иероглифом на моей коже,
вызывающее вопросы, недоумения и насмешки у непосвящённых.
Имя, вылетевшее стрекозкой из твоих уст в день нашего знакомства
и возвращённое тебе эхом последнего «прости» в усыпальнице.
Слышал ли ты его?
Или плач обезумевших роз, гвоздик, ромашек и гладиолусов,
любовно обнявших твое тело, заглушил его?
И смешавшись с ними в один мелодичный звон,
мои ледяные слёзы стекали на твои ледяные губы,
сжатые, голубые, онемевшие, твердые, окаменевшие,
никогда не поцелующие меня.
Имя, переведённое на все языки мира и всё равно непонятное никому,
имя, в котором изначально кроется роковая печать недосказанности
и всей скорби человечества,
имя природы и имя Бога,
ибо твоё имя есть Любовь.
И небесные ласточки не устанут щебетать его по утрам,
а звезды освещать его ночью. 
Я его ненавижу, потому что я люблю его.
Этим именем я не назову ребёнка, собаку, поэму, фильм,
жизнь и смерть, чёрную полосу и белую.
Я промолчу это имя, сделав вид, что его никогда не существовало.
И все женщины, знавшие тебя будут заламывать руки и кричать,
что это кощунство, и в знак солидарности с тобой
и протеста, спрыгнут с моста.
Река выйдет из берегов, затопив бедный край,
нарушится мировой баланс,
круговорот воды в природе,
экосистемы на грани выживания,
эффект тысячи бабочек, взмахнувших крылами,
тайфуны и цунами обрушатся на землю…
И вот кровавыми подтеками (или это была красная помада?)
выступят буквы твоего имени на зеркале,
как будто привет из адовой преисподней…
Александр. Зеркала врут.