Похороны Автандила

На похороны Автандила пришло много народу. Честно говоря, он сам не ожидал, что столько народу придёт: вся площадь перед домом людьми заполнена! Думал, подойдут два-три человека, он им стол накроет, посмеются они над его шуткой, ну, поворчат немного, а потом будут сидеть до самого утра, молодость буйную вспоминать, проделки разные, беседовать с ним обо всём на свете, душой делиться. И всем будет хорошо.  Даже кино такое есть: про то, как человек поминки по себе делал, и всем было весело, и этому человеку - тоже. Автандил, честно говоря, надеялся, что никто всерьёз не поверит в его кончину, про кино вспомнят. Поймут, что это шутка такая. Нет. Поверили. Не вспомнили. Пришли.
Дочка из соседней комнаты кричит: «Вот теперь, папа, выкручивайся, как хочешь! Люди хоронить тебя пришли! Выгляни в окно хотя бы для приличия, скажи им что-нибудь. Обрадуй! Рукой помаши!»
А что сказать? Грустно ему было вчера. Жутко тоскливо. А все люди занятые, деловые, никто со стариком по душам говорить не хочет. Некогда им! Кому он только ни звонил, кого только ни упрашивал навестить его. Всем некогда.
И вот когда Автандил, наконец, понял, что никто к нему не придет, он обиделся. И сочинил - от обиды - объявление: «Семья уважаемого Автандила с прискорбием сообщает о его скоропостижной кончине. Прощание с покойным состоится завтра на площади перед его домом ровно в 15.00.  В связи с трауром в дом без приглашения раньше времени просьба не заходить». И отнёс своё объявление в местную газету, которую по праву так все и называли – «Городская сплетница».
Заказ у него приняли, деньги – тоже, за срочность – отдельно, чек выписали. Никто даже не поинтересовался: как это так, почему покойник сам объявление даёт? Главное, что платит хорошо. А думать зачем? Деньги делать надо, делом заниматься, делом!
Вернулся Автадил домой, все телефоны отключил, дочке-студентке, ошалевшей от папиной выходки, всё спокойно объяснил, а телефон у неё до утра отобрал - на всякий случай. Входную дверь закрыл на ключ. На звонки и стуки в дверь не отвечал.
И вот настал час скорби: пятнадцать ноль-ноль. Что-то должно было произойти. Но ничего не происходило, хотя сама по себе ситуация никак не могла рассосаться. Народ скорбел и не расходился. А Автандил всё ещё не мог решиться ни на что. «Папа, если ты выйдешь и скажешь им правду, они тебя убьют!» - страшным шепотом произнесла дочь, обняла его и заплакала – «Папочка, дорогой! Не выходи!»   Автандил любил свою дочь, после ранней смерти супруги, воспитывал её один, второй раз не женился. Он мог вынести ради неё всё, что угодно, но он не мог показать ей перед всеми, что её папа – трус, что её папа прячется в доме и кого-то боится. Вот этой мысли он перенести не мог. Автандил нежно отставил дочку в сторону и пошёл к входной двери.
Возле двери он обернулся и сказал: «Всё будет хорошо, дочка!» - и добавил,- «что бы ни случилось: на улицу не выходи! Это приказ. Выйдешь - обижусь». И вышел за дверь.
Дочь бросилась к окну, раздвинула занавески и с замиранием сердца стала вглядываться сквозь слёзы, почему-то тут же хлынувшие из глаз.
Автандил вышел из дома. Толпа замерла. Наконец, кто-то не выдержал:
- Так ты не умер?
- Вай! Кто вам такую чушь сказал? Откуда такие слухи!?
- В газете напечатано! Вот!
- Что «вот»?! Эти сплетники что угодно сейчас печатают! А вы всё верите! Я живой, здоровый! Идёмте в дом! Теперь долго жить буду!

Люди засмеялись. Заговорили все разом и хлынули в дом. Есть о чём поговорить! Будет что вспомнить…