Морская раковина

Откуда ты? Тимор? Сайпан? Коморы?
Ребристый панцирь – костяной набор,
надёжно бронирующий каморку –
винтообразный жёсткий коробок,
            который просчитал наверно Бог,
            замкнув в его спиралевидной форме
            сеченье золотое. Рог валторны –
            виток уложен плотно на виток.

Откуда ты? Какие бури, што́рмы
швырнули неучтиво на сырой
песок твой тёплый терракот и хромпик?
Не ты ли – тот кручёный древний рог,
            которым подносил ко рту пророк
            Ахура-Мазды сладкий сок хаомы,
            минутою слиянья с Ним влекомый –
            когда подоспевал великий срок.

Зияет перламутровое горло.
Под жемчуг облицовано нутро.
Представь себя на полсекунды в роли
заброшенного в гладкостенный грот.
            Отчаянно раскрыт немотный рот –
            как будто шея сдавлена гарротой.
            Петля к петле стянулись обороты –
            мол, пусть теперь, душа моя, орёт.

Душа? Прозрачный (призрачный) заморыш.
Откуда сила в ней – осилить горб –
фамильный гроб – сломать его укромный
уют? Уйти, расслышать свой аккорд –
            звучанье зарождающихся хорд,
            ещё несостоявшейся аорты –
            и плыть… И плыть как будто ты за бортом,
            и только звёзд мерцающий эскорт…

Ну! Не молчи деталью бутафорной,
кумир, забальзамированный в рост
под слоем перламутра – в хлороформе
законсервирован на будущее? Впрок?  –
            в какой-то свой особенный мирок.
            Отвергши мир земной… морской и горний,
            в которой сути их, дойдя до корня,
            построил собственный? И как его нарёк?

Закрыты окна. Двери на запоре.
Бесценный жемчуг закупорил ход –
да не войдут сюда с дарами вздора,
да не проникнет борзый ветерок.
            “Ищи другого певчего, Эрот.
            Бессрочный сон, благословенный морфий –
            наития субстанции аморфной –
            и никаких зароков наперёд”.

“Солёным хором синего раствора
на мой хребет проставлено тавро.
И от того я своре их не ровня –
отметиною мне присвоен род
            отверженных. Морской водоворот
            не смоет тайнопись её узора.
            Не донимай меня пустым укором –
            находку на песок обратно брось”…

“Лишь так – в уединении, упорно
кристаллизуя в перламутре скорбь –
родится жемчуг – словом высшей пробы.
Живая дробь – подвижен, мал и твёрд.
            Его рожденье ткань живую рвёт,
            но отторженье бремени позорно.
            С глубин берут – по бусинам, по зёрнам –
            его роскошный многоценный сор”…

И осеклась. И только эхом вторит
морской волне – напевами без слов
бродяге на́ ухо. Сложу покорно
её галактику на край прибойных волн.
            Песок уступчив под стопою, волгл –
            досадно, что узор его попортил…
            Но море слижет линии офорта,
            и выпишет по строчке – набело́.

            19.04.2016