АСУ. 1979-й

отрывок из повести "Воспоминания без размышлений")

В 79-м самой крутой специальностью в «Политехе» считалась АСУ. Говорили даже: «АСУ – интеллигенция ФЭТИПа*, ФЭТИП – интеллигенция Политеха…»

Ай-падов и «планшетов» не было ещё и в помине. Вместо них были ЭВМы… А загадочная аббревиатура АСУ не вызывала никаких ассоциаций, кроме безнадёжной непостижимости. 

Что такое Автоматизация толком никто не знал… Знал лишь мой сосед Юрик, военный лётчик, мужик эрудированный и просвещённый, и легко, на пальцах, умеющий растолковывать что угодно. Про непостижимость он мне запросто пояснил: «АСУ – это такая штука, с помощью которой можно просчитать: сколько надо завезти на лето в пионерский лагерь мяса, картошки, сахара, учитывая, что из двухсот ребят три обжоры и два дистрофика, «УАЗик» сломан, на складе – мыши, а повар ворует…».  Подобное просвещение меня вполне устраило, так как я мудро решил не вдаваться в подробности: кем, как, а главное – где всё это будет «просчитываться».

В 79-м я поступил на АСУ, заняв по баллам второе место в списке страждущих. Собственно, после того, как с консерваторией «полюбовные отношения не сложились», куда поступать – мне было всё равно. Только в одном ВУЗе нужно было не бояться крови, в другом отсутствовала военная кафедра, в третьем – грядущая профессия была обута в кирзу…
«Политех» же был абсолютно нейтрален. Что ж, АСУ, так АСУ… Какая, в принципе, разница?

Первый колхоз... Многообещающе одухотворённые лица, нецелованные девушки, бесконечное картофельное поле, нарочито интеллектуальные беседы, портвейн у вечернего костра под гитару… Гитар, как и костров, обычно бывало несколько. Тогда вообще поющий человек с гитарой был почти культовой личностью. Если же при этом человек тот попадал голосом в ноты и знал более пяти аккордов, он считался полубогом.
На третий вечер я со своим «абсолютным» слухом выбрал костёр, возле которого пели более-менее «чисто», подсел, и услышал, чьё-то «…завтра в столовке после ужина, собирают со всего «потока» умеющих петь или играть…»
«Ага, вот оно что…  Значится, и здесь есть жизнь»…

Из двухсот пятидесяти нас, первокурсников, назавтра нашлись: одна скрипачка, три ударника, два басиста, около тридцати гитаристов, две девочки-пианистки, и я. Руководил собранием «избранных» некто Вадик – студент второго курса, кайфовавший в нашем колхозе в роли присматривающего за порядком среди нашей абитуры. В деканате Вадику выделили «аппарат», дали комнату под репетиции, назначив руководителем факультетского ВИА, призвать под знамёна которого он нас и собрал. У Вадика был дядя – музыкант ВИА «Весёлые ребята» и белая акустическая «Кремона». После того, как Вадик исполнил перед нами что-то из репертуара группы «Styx», половина «культовых», скрипачка и обе пианистки молча встали и ушли. Через час прослушивания из гитаристов и считавших себя таковыми, отобрались двое. Троих барабанщиков и меня оставили до «разберёмся на месте».

В октябре, после колхоза, на первой же репетиции, после воспроизведения мною Лордовского соло из «Burn», я был утверждён Вадиком «на клавиши».

Ещё через пару месяцев, появившийся было интерес к пониманию смысла АСУ, напрочь исчез из моей головы. А мы уже «во всю спину» играли на танцах в общаге, концертах в клубе, свадьбах и прочих платных городских мероприятиях…

Учёба шла по боку, но я ликовал. После школьной «Юности-70», орган «Перле» казался чем-то неземным. Вместо тягомотины в классе можно было спокойно пить пиво во время второй «пары», и тусоваться за сценой клуба – во время четвертой.
Часами мы с удовольствием репетировали, забыв обо всём, попав наконец в свою тарелку. Тарелка виделась всем нам большой и сытной, глубиною аж в пять лет. Она представлялась наполненной цветами и девушками, славой и «бабками», пивом и свободой… И всё это сладко и призывно шептало: «Приятного аппетита, чуваки!»

* - ФЭТИП – факультет электронной техники и приборостроения (прим. переводчика)