И с верой приложась...

На чёрном бархате у ночи - зрачки золы.
К воде с молитвой склонились ивы...
Мир сна и тишины. В ней красные углы,
а там - иконы с глазами-сливами.
Изба, за ней - другая, и ни души.
Трава - уже по пояс. Соломенные крыши.
Заброшена деревня. Людей ищи, свищи.
Но в белых кружевах по кругу вишни.
Сосна вдоль бронзы тихонько лопнула,
вздохнул устало перекошенный плетень.
испуганно моргнули слепые окна.
Мелькнула тень...
До Бога высоко. Эй, кто там? Стой!
Воды набрали во рты озёра.
Наверное, гуляет какой-нибудь святой,
а может, волк матёрый.
А Бог? Чего кричать? Вон - золотой зрачок,
и даже покрова из облачной хламиды.
Там - что-то вроде посоха, в прожилках кулачок.
Куда идёшь Всевышний? В Египет, к пирамидам?
Зачем тебе туда, в пустыню цвета хрома?
Там суета, стреляют, и зло обнажено.
А здесь в глуши рассейской - ты свой, ты дома,
где можешь превращать росу в вино.
Давай свою ладонь, я с верой приложась...
А впрочем, есть стакан столетний, но гранённый.
Тоска для православных по Богу - это страсть...
Не зря рассветы пахнут отборным самогоном.
К чему костёр погас, дохнуло синевой?
- Озяб? - шепнул мне кто-то... - Пустяк. Немного...
   Наедине мы были с Богом,
и больше никого.

9 мая 2016 Селигер.