Как я пришел в сознание Кришны

   У всякого учения есть внешняя и внутренняя стороны. Внешняя сторона – материальная – это культурные особенности учения. Внутренняя – духовная – это его суть, направление, в котором движутся его представители.
   В учении сознания Кришны внешняя сторона играет большую роль – привлекаясь какими-то атрибутами, преданный совершает агьята-сукрити – неосознанное преданное служение, и так делает первые шаги по пути преданности Богу.
   Внутренняя сторона сознания Кришны имеет много общих черт с другими религиями и философиями – все лучшее, что есть в любом учении, – это сознание Кришны. Поэтому верующих и думающих людей некоторые откровения, обретаемые ими в духовных поисках, готовят к принятию сознания Кришны. Став преданными, они продолжают идти по тому же пути, по которому шли до этого, но цель которого им была не видна.
   Я привел здесь эти рассуждения, потому что для меня восприятие внешней и внутренней стороны сознания Кришны поначалу не совпадало. В моей жизни было много такого, вспоминая о чем, я понимаю, что к сознанию Кришны я не мог не прийти. Но было и то, вспоминая о чем, я удивляюсь, что вообще привлекся Кришной. Последнего, впрочем, меньше. Хотя, может быть, мне так кажется, потому что я пока не избавился от своих анартх и по-настоящему в сознание Кришны еще не пришел.

   Меня всегда волновал вопрос смысла жизни. Наверное, лет в пять я краем уха слышал в каком-то фильме рассуждения героя: «Вот еще иногда я думаю – зачем на земле люди живут?» Фраза эта мгновенно запала мне в сердце, и я стал думать – действительно зачем.
   Мама каждый день рано утром уходит на работу и возвращается поздно вечером. Но зачем это, если все равно закончится все смертью? Она говорит, что делает это для меня. Значит, и мне придется так бессмысленно трудиться? Работать для общества? А общество зачем? Для того чтобы строить коммунизм? А зачем все это? Некоторым людям приходится переживать большие страдания. Так стоит ли терпеть, если со смертью страдания кончатся?
   Одно время у меня было представление, что я живу уже не первую жизнь. Даже когда меня спрашивали, сколько мне лет, я отвечал: «в этой жизни мне семь лет». Именно так – ни больше, ни меньше.
   Когда я смотрел на какое-нибудь животное, я иногда задумывался, как оно себя ощущает в таком теле, столь отличном от моего. И вообще, почему я – это я? Почему я родился именно человеком и именно в этой стране? В школе нам иногда говорили, что нам повезло, что мы родились в такой прекрасной стране – СССР. Значит, мы могли родиться где-то еще? А отчего это зависит?
   Время шло. Вопросов становилось все больше. Ответов не было. Мысль о некоей организующей личности (Боге) иногда приходила мне в голову, но в отсутствие соответствующей культурной среды она не обретала конкретной формы. В шестом классе, когда на физике мы изучали строение атома, у меня возникла мысль: «Ну о каком Боге может идти речь, если материя, оказывается, так сложно устроена? Ведь не может же Бог следить за каждым электроном». Но через несколько лет эта моя идея трансформировалась: «Может быть Бог – как раз такая личность, которая это может? В таком случае его могущество огромно!»
   Ответы на свои вопросы я стал искать в науке. Прежде всего, в биологии – наблюдения за животными взяли свое. И в литературе.
   Наука ответов не давала. Она описывала внешнюю сторону жизни, но не раскрывала внутренней сути. Литература помогала в формировании вопросов, подтверждала, что они беспокоят не только меня. Но ответов опять-таки не было.
   В начале 90-х годов в журналах появилась реклама: «Эти книги помогут вам найти смысл жизни: „Бхагавад-гита“, „Шримад-Бхагаватам“, „Шри Ишопанишад“…» «Пустое, – подумал я, – Столько книг прочитал и ни капельки к решению не приблизился. Разве такое может быть в книгах!?»
   Читал я журнал «Знак вопроса». Во многих брошюрах поднимались философские и этические вопросы (вроде эвтаназии). Заставляло задумываться. Во многих – описывались паранормальные явления. Например, люди, знавшие о времени своей смерти. Я тоже решил заглянуть вглубь себя и постараться услышать дату своей кончины. В сознании всплыло – 8 августа 1993 года. Я стал ждать этой даты. А был конец 1992.
   Летом следующего года взялся поступать в университет. Готовился к экзаменам: химия – устный, биология – тест и сочинение – зачетный экзамен.
   Химию и биологию сдал на отлично! Сочинение написал… Экзамен зачетный: хоть на тройку написал – считай, уже студент. Результат, сказали, будет известен вечером. Да зачитался я, опоздал – пришел, а все уже закрыто. Было это 7 августа в субботу. В воскресение, понятное дело, университет никто открывать для меня не станет.
   Ну не мог же я в этот день совершить какую-нибудь глупость (вроде суицида), чтобы так и не узнать, чем дело-то кончилось!
   Пришел в понедельник, тогда и узнал, что получил за сочинение неуд.
   Но дату эту я пережил! Может это и глупость была – мало ли что в голову взбредет. Но «взбрело» ведь именно то число, в которое я самовольно уйти из жизни никак не мог. Значит, для другого я предназначен! Для чего?
   Вместе с таким своеобразным пониманием провидения у меня возникло чувство всеобщей справедливости. Все, что мне положено, – от меня никуда не уйдет. За все, что я сделал, – я получу воздаяние.
   Я понял, что ответ на вопрос о смысле жизни должен быть. Суицид не решит проблему – это было бы слишком легко.
   Отслужив в армии, я снова взялся поступать в университет. Ответы на свои вопросы я по-прежнему искал в биологии, ничто другое не интересовало. «Если и в этот раз не поступлю, – думал я, – просто не знаю, что буду делать».
   Книги я тоже не оставлял. Регулярно, раз в две недели, ходил в магазин «Знание». В отделе букинистической литературы можно было найти издания классиков по недорогой цене.
   Однажды, проходя мимо этого магазина, я увидел возле него стеллаж, а рядом столик и каких-то людей. В тот день я и так собирался зайти в «Знание», но время было обеденное. И все-таки было похоже на то, что на стеллаже тоже производятся какие-то действия с книгами. Значит, надо пойти посмотреть. Я перешел дорогу и подошел к столику.
   – Здравствуйте! Мы представляем Международное общество сознания Кришны, – что точно говорил молодой человек у столика, не помню, но суть сводилась к следующему. Он показал Божество, угостил пищей, предложенной Богу – сладким шариком, и предложил мне приобрести книгу «Шри Ишопанишад». Причем говорил он так, что у меня возникло желание ее взять. Но интуитивно я догадался, что моих финансов на нее не хватит, о чем я и сообщил продавцу. Тогда он пригласил меня на программу, которая должна проходить в воскресенье. Я взял визитку и пошел домой. Точнее полетел – сладкий шарик сделал свое дело.

   Что я на тот момент знал о религии и о верующих людях? Воспитание я получил атеистическое. Религия воспринималась мною как нечто негативное. Впрочем, религиозные идеи во времена моего детства не популяризовывались, так что я и представления не имел, для чего все это надо. Слово «бог» ассоциировалось у меня, прежде всего, с древнегреческими мифами. Ими я в детстве зачитывался, но всерьез, конечно, не воспринимал.
   Потом началась перестройка. По телевизору стали показывать мультфильмы про суперкнигу – Библию. Появилась мода быть верующим.
   Однажды к нам в школу пришли баптисты для того, чтобы познакомить нас со своей религией. Старшие классы собрали в актовом зале. Молодые люди и девушки раздали буклеты, спели несколько песен. Содержание их мне понравилось. Но потом один одноклассник – Олег Курнявко – взял инициативу в свои руки.
   – То же, о чем вы говорите, есть в других религиях, в частности у кришнаитов, – сказал он.
   Разгорелся диспут. Олег обращал внимание на то, что кришнаиты, в отличие от представителей большинства других учений, не утверждают своей исключительной прерогативы на владение истиной. Диспут затронул морально-этические вопросы, так что я тоже принял в нем живое участие. А не будь рядом Олега, я бы и не подумал, что религия и поиск истины, понимание себя как-то связаны.
   О кришнаитах я слышал и раньше. Впервые информация о них дошла до меня из передачи «120 минут», где сказали, что «в Москве до сих пор не зарегистрирована секта кришнаитов» и показали харинаму.
   Через несколько лет один знакомый мне сказал:
   – Ты Матроса помнишь?
   Игорь Матросов – парень с соседней улицы, старше меня на несколько лет.
   – Помню.
   – Так вот – он ушел в кришнаиты.
   Ну ушел и ушел – его проблемы. У меня с ним близких отношений не было. Однако он, как я позже узнал, активно проповедовал в нашем кубике, из-за чего некоторые вещи через третьи уста дошли и до меня. В принципе, до меня дошли всего две вещи: 1) кришнаиты не едят мяса; 2) кришнаиты занимаются сексом только в браке и только для зачатия детей.
   Мне это показалось замечательным. Если они не едят мяса – значит, они не делают различий между своей жизнью и чужой и одинаково ценят все формы жизни. А если не занимаются беспорядочным сексом, значит, их не интересует то, на что нынче обращают так много внимания – на удовлетворение грубых чувств. Значит, в этом что-то есть.
   Про рекламу книг я уже упоминал, но, по правде говоря, я не знал, что эти книги – кришнаитские.
   Были и еще моменты, когда я сталкивался с упоминаниями о кришнаитах, но все это не составило для меня какой-то цельной картины. Поэтому во время диспута с баптистами я ни о чем этом не вспомнил.
   Шло время – росла мода на религиозность. Из тех, с кем я служил в армии, многие отрекомендовывали себя верующими людьми. При этом их поведение никак не вдохновляло меня подражать им.
   Таким образом, внешняя и внутренняя стороны сознания Кришны шли в моем сознании, никак не соприкасаясь.
   И вот это приглашение…

   Я поднялся на пятый этаж. Квартиру, в которую я направлялся, отличало то, что по бокам двери не было штукатурки – голые кирпичи. «Как будто провал в другой мир», – подумал я.
   Когда я вошел, я увидел молодого человека, пригласившего меня, но на этот раз он был в одежде белого цвета, подобной той, в которой я видел кришнаитов по телевизору.
   Больше всего меня поразило внутреннее убранство квартиры. Вся центральная часть комнаты была пуста. С одного края было нечто, загороженное занавеской по полукругу. С другого – маленький диванчик без ножек, стопка пуфиков и большой аквариум, занимавший, впрочем, совсем небольшую часть комнаты. Таких квартир я не видел никогда.
   – Сейчас мы закончим готовить и будем начинать программу, – сказал пригласивший меня человек. Позднее я узнал, что его зовут Альберт , – Подождите пока вот в этой комнате.
   В комнате, в которую он меня пригласил, уже сидел один гость и перед ним лежали книги. Те, которые я видел на стенде, и другие. Поскольку книги – это мое больное место, я сразу же принялся их просматривать и полностью погрузился в это занятие.
   Вскоре я обнаружил, что некоторые разделы во всех книгах повторяются. Это «Мантра-медитация» и «Йога приема пищи». Я понял, что разделы эти – важные, и пробежал их глазами в первую очередь. Из них я узнал о регулирующих принципах, которым надо следовать, и о мантре Харе Кришна, которую надо повторять. «Ну принципы – это ладно, но повторять два часа одно и то же – это уж слишком». Я и не заметил, как начал примерять все написанное на себя – так велико было желание упорядочить свою жизнь.
   Изучением книг я увлекся настолько, что не заметил, как началась программа.
   – А что Вы здесь сидите? – спросил Альберт, – Проходите в алтарную.
В большой комнате, которая, как я узнал, называется алтарной, собралось довольно много людей – человек 20-25. Альберт объяснил, из чего будет состоять программа.
   Сначала киртан – все разучили маха-мантру Харе Кришна. А я ее уже знал. Из книг.
   Потом – лекция.
   Потом – абхишека. Альберт привез с собой Божество Гопала – то, которое я видел на стеллаже. И мы вместе будем омывать его разными благоприятными жидкостями.
   Потом – прасад – пища, предложенная Богу.
   – Сегодня экадаши. В этот день вайшнавы не едят злаки и бобовые. Поэтому сегодня не будет многих традиционных блюд. Не будет риса, манной халавы, гулабджамунов. Но мы все равно постарались приготовить пир.
   После этого Альберт сказал, что сейчас откроется алтарь, и начал объяснять, как выражать ему почтение.
   – Есть несколько видов поклонов. Обычный поклон выглядит так, – он встал на колени и сгруппировался, прикоснувшись лбом и ладонями к полу, – Есть еще поклон, называемый дандават, когда человек ложится на землю как палка, – это он тоже продемонстрировал, – Но если Вам почему-нибудь трудно это сделать, можете в знак почтения просто сложить ладони и склонить голову.
   Так получилось, что я оказался возле самой занавески, за которой находился алтарь. О последнем виде поклона я как-то не подумал, потому что решил, что это ко мне не относится. Первый показался мне сложным – ноги нужно в коленях сгибать, а они у меня гнутся плохо. Поэтому, когда открылся алтарь, я сделал дандават.
   Начался киртан. Я думал, что люди, находящиеся возле меня, как и я, пришли в первый раз. Потом я узнал, что это не так, – многие были здесь завсегдатаями, а гости в основном концентрировались вдали от алтаря. Тем не менее, я старался во время киртана вести себя как окружающие. Когда они заводились и танцевали, я делал то же самое. Хотя продолжался киртан около часа, время пролетело незаметно.
   Потом была лекция. Немного послушав, я вдруг обнаружил, что лектор, каковым, разумеется, был Альберт, говорит именно о том, что меня всегда так волновало, – о смысле жизни. Правда, ответ на вопрос, в чем же этот смысл состоит, по его словам выходил каким-то странным. Он говорил, что смысл жизни заключается в служении Богу. Мне всегда казалось, что существование Бога нужно сначала доказать.
   Потом лектору задавали вопросы, а он на них отвечал. Я тоже спросил кое-что, но диспута устраивать не стал: подумал, что программу организовали с определенными целями, и мои выступления в планы организаторов не входят.
   Потом была абхишека.  Божество поставили на сито, а под ситом был тазик. Когда тазик наполнялся, один человек уносил его на кухню и приносил обратно пустой.
   После этого был пир. Ложек на всех не хватило, и меня сразу же научили есть руками. Пир был замечательным. Тогда я не знал, как называются эти блюда. Позже я узнал, что там были сабджи из белокочанной капусты, мятное чатни, морковная халава, бурфи и многое другое. Мне показалось, что блюд было очень много. «Если так питаться, то мяса можно и не есть», – подумал я. И действительно, я его после этого не ел.
   Когда пир закончился и все начали двигаться – кто – мыть посуду, кто – руки, – я заметил, что один из организаторов подходит ко всем гостям и о чем-то говорит с каждым. Это был тот, кто во время абхишеки вел киртан. Ко мне он тоже подошел. В руках у него была Бхагавад-гита.
   – Вы где-то учитесь? – спросил он меня.
   – Нет. Я поступаю. Готовлюсь к экзаменам.
   – В этой книге есть ответ на любой вопрос.
   Я с уважением посмотрел на Бхагавад-гиту.
   Между тем Альберт информировал:
   – В 7 утра и в 7 вечера здесь проходят службы. Желающие могут приходить.
   В общем, впечатление я получил колоссальное. Придя домой, даже не стал пить кофе, которое обычно употреблял в большом количестве.

   Основную часть суток в то время я посвящал подготовке к экзаменам. Поэтому я решил пойти выяснять все то, что не понял, на следующий день, в понедельник, на утреннюю службу.
   Двери мне открыл человек, который уносил на кухню тазики с чаранамритой. Одет он был в гамчху – неизвестный мне на тот момент вид одежды. Больше в квартире никого не было. Человека этого, как я позднее узнал, звали Юра . Он усадил меня на диванчик, привел себя в порядок, потом угостил напитком и завел разговор.
   – Чем Вас привлекло сознание Кришны?
   – Ну… Я бы не сказал, что оно меня привлекло. Просто я хотел бы выяснить для себя некоторые вопросы.
   – Например, какие?
   – Например, почему вчера лектор выставил теорию Дарвина в таком странном виде? Там ведь все совсем не так, как он описал.
   – Вы верите в теорию Дарвина!? – спросил Юра с такой интонацией, как будто это было чем-то противоестественным.
   – Конечно верю, – ответил я. Для пущей доходчивости мне, наверное, следовало сказать: «Все авторитеты в цепи моей ученической преемственности признают теорию Дарвина». Но тогда я еще не умел говорить такие сложные фразы.
   – И Вы что, когда-то видели, чтобы кошка родила собаку, или обезьяна – человека?
   – Какие кошки? Какие собаки? Дарвин говорил совсем о другом. Он говорил о постепенном изменении видов. Такие примеры есть, и они общепризнанны.
   – Это какие же?
   Я решил взять классический пример из самого Дарвина.
   – Например, в XIX веке в Англии бабочки-пяденицы в течение пятидесяти лет из белых стали черными, когда стены домов с ростом промышленности покрылись копотью из фабричных труб.
   – Ну и почему же эти бабочки поменяли тела с белых на черные?
   – Какие тела??? Это были уже другие бабочки.
   – А те куда делись?
   – А тех птицы съели.
   – ???
   – Раньше они на белом фоне белых бабочек не замечали, а потом на черном фоне перестали замечать черных.
   Юра задумался, а потом усмехнулся и, ничего не сказав, ушел на кухню.
   Тут пришел еще один человек – тот, что подходил ко мне с Бхагавад-гитой. Его звали Вадим .
   – Вот, эволюционист пришел, – отрекомендовал ему меня Юра, – сидит и проповедует.
   Никогда не думал, что я, оказывается, еще и проповедую.
   – Вы знаете, – начал Вадим, – есть такая вещь – десять оскорблений Святого Имени Господа. Из них девятое – рассказывать о сокровенной славе Святого Имени Господа неверующим.
   До сих пор не пойму к чему он это сказал. Но я сделал из этого свой вывод: «Так. Если я буду много выступать, самого главного мне не расскажут, и того, что мне надо, я не узнаю».
   После непродолжительной беседы я ушел с намерением на следующий день прийти снова.
   Утром следующего дня я вновь был в квартире, исполнявшей в Петропавловске функцию храма. Вадим и Юра пропели тексты всех утренних служб. Мелодии показались мне замечательными, затрагивающими что-то внутри. После этого Вадим взялся читать и комментировать Шримад-Бхагаватам.
   Я шел с утра в храм со своими вопросами, но в лекции Вадима было столько нового для меня, что все, о чем я потом его спрашивал, было необходимо мне для того, чтобы составить для себя цельную картину философии сознания Кришны.
   В среду я в храм не пошел, а в четверг опять пришел с утра. После лекции, закончив с вопросами по тексту, я решил все-таки задать один свой вопрос.
   – В воскресение Альберт говорил, что душа входит в определенный сперматозоид в момент зачатия. А как тогда объяснить партеногенез?
   Партеногенезом называют половое размножение без оплодотворения, встречающееся у некоторых животных, в основном беспозвоночных.
   Немного подумав, Вадим ответил:
   – Я не знаю. Я знаю, что есть процесс повторения мантры Харе Кришна, знаю, к чему он ведет, и следую ему.
   Он меня убедил взять почитать книгу «Жизнь происходит из жизни». Я брать читать ее не хотел – времени на это не было, готовился к экзаменам. Но Вадим дал ее, не спрашивая, сказал, что на многие вопросы я найду там ответы.
   Я чужие книги подолгу держать не люблю, поэтому, оказавшись дома вместе с этой книгой, начал ее читать.
   Как же меня эта книга возмутила! Автор хаял науку, с которой у меня были связаны все идеалы, ничем свою точку зрения не аргументируя. «Нет! Я и сознание Кришны – вещи несовместимые, – подумал я, – Верну книгу и больше туда не пойду».
   Два дня я эту книгу читал, а в субботу с утра пошел ее возвращать и прощаться. Или даже не прощаться, просто вернуть – и уйти.
   Вероятно, я опоздал – никого в квартире не было, никто не открыл.
   Пришел с книгой в воскресение на воскресную программу. Это был к тому же еще и мой день рождения. И, раз уж пришел – решил задержаться: ведь пока я видел всего одну программу, и это все-таки явление неординарное.
   Вот сижу я, жду начала и чувствую себя как-то очень неуютно, как будто я здесь не к месту. Хотелось как-то избавиться от этого ощущения. Но как? И что-то меня подвигло обратиться к Кришне: «Кришна, – сказал я в уме, – убери это ощущение». Тут же оно исчезло, я почувствовал себя спокойно и уверенно. «Значит, работает, – подумал я, – значит, в этом что-то есть». Так я впервые обратился к Кришне и получил от него ответ.
   Разумеется, после такого я решил не прекращать общаться с преданными.

   На следующей неделе произошло несколько интересных событий. Одно из них заключалось в следующем.
   У нашей семьи на тот момент было две квартиры. В одной жили мама и бабушка, а в другой я поселился в одиночку, поскольку так мне было удобнее готовиться к экзаменам. Однажды ко мне обратилась соседка:
   – Слушай! Ты не мог бы на месяц сдать нам свою квартиру? К нам приехала внучка со своим мужем, и у нас места здесь не хватает.
   Я задумался. Квартиру мне сдавать совсем не хотелось: уединенный образ жизни меня вполне устраивал. Однако, поскольку я уже решил привнести в свою жизнь духовность, я подумал, что было бы хорошо посоветоваться с Вадимом.
   – Как лучше заниматься духовной практикой – в одиночку или в обществе? – спросил я у него при первой встрече.
   – В одиночку духовной практикой заниматься не получится, – ответил он на мой вопрос. Так я получил первое духовное наставление.
   Вечером я сказал соседке:
   – Мне нужно подготовиться к экзаменам. Вот когда я их сдам, можно и организовать все это дело с квартирой.
   На неделе Вадим дал почитать мне еще одну книгу – «Шри Ишопанишад». Эта книга мне понравилась больше, чем первая.
   Однажды я пришел на вечернюю службу. До этого я приходил только на утренние. На них, кроме Вадима и Юры, никого не было. На вечерней людей было больше. Вадим читал лекцию по Бхагавад-гите. Мой интерес к этой книге все усиливался, хотя он с самого начала был большим. Потом меня угостили прасадом – простым рисом со специями и напитком.
   «Интересно, – думал я по дороге домой, – дома я тоже ем вегетарианскую пищу, а вкус все равно другой». Со следующего утра я стал предлагать то, что готовил, изображению на обложке «Шри Ишопанишад».
   Так я дожил еще до одного воскресенья.
   За неделю до него, на той программе, что пришлась на мой день рождения, я познакомился с преданным, которого звали Рустам . Он отличался тем, что имел склонность легко вступать в спор. Я заметил в нем эту склонность и подумал, что неплохо было бы узнать его мнение по некоторым научным вопросам и их связи с Ведами.
   В этот раз все преданные собрались у подъезда, в котором находилась квартира-храм, а в саму квартиру попасть не смогли, потому что Юра куда-то ушел. Воспользовавшись ситуацией, я затеял с Рустамом диспут. О теории Дарвина, о жизни и смерти… Рустам сражался яростно, отстаивая ведическую точку зрения. Я не уступал ему. Вадим смотрел на все это со стороны. С ним я никогда таких споров не устраивал. Я знал, что он не будет спорить. Когда он хотел убедить меня, он говорил: «Просто попробуй читать джапу, и ты увидишь, какие изменения с тобой произойдут». Но на это меня пока не хватало.
   Программу в тот день мы провели дома у Вадима. А на следующий день у меня был экзамен, на этот раз тестовый сразу по всем предметам.
   Сразу после этого теста я активно принялся приводить квартиру в порядок – готовить ее к сдаче. Все, что от меня зависело, для поступления в ВУЗ я сделал, осталось ожидать результата. Поэтому ум был спокоен, и я начал обдумывать приобретение Бхагавад-гиты. Обзавестись этой книгой мне хотелось. За квартиру мне обещали 1000 тенге – по тем временам хорошие деньги (Бхагавад-гита стоила 250). Однако за время моей жизни в уединении образовались долги за коммунальные услуги. Оплата этих долгов поглотила бы большую часть обещанной мне тысячи. Поэтому я подумал, что покупку Бхагавад-гиты придется отложить.
   И только я так подумал – пришла соседка.
   – Ты насчет долгов не волнуйся, – сказала она, – мы сами все оплатим. Сдавай квартиру и все.
   Такой оборот дела меня, несомненно, обрадовал. Но в ближайшее время мне предстояло как-то жить, готовить прасад, и другие расходы ожидались. Поэтому Бхагавад-гите все-таки придется подождать. Вот если бы сверх этой тысячи деньги появились, можно было бы ее и купить, а так – пока это дело отложим.
   И только я так подумал – пришла соседкина внучка.
   – Сейчас за съем квартиры больше дают, поэтому вот тебе еще, – она принесла еще 200 тенге.
   После этого не взять Бхагавад-гиту было бы стыдно.
   Как только я узнал, что на этот раз в университет мне поступить удалось, я в тот же день впустил в квартиру соседей, а сам отправился к Вадиму за Бхагавад-гитой.
   Помимо нее Вадим дал мне две книги почитать: «Легкое путешествие на другие планеты» и биографию Прабхупады.
   К «Легкому путешествию» я отнесся нейтрально. Зато Гита меня поразила. Все, что я собирал в других книгах по крупицам, здесь оказалось собранным вместе. На все вопросы, которые приходили ко мне, здесь были ответы. К тому же это был не сборник мудрых афоризмов, а единая цельная система. И, кроме того, все это было очень практично, это можно было использовать в повседневной жизни.

   Бхагавад-гиту я читал, живя с мамой и бабушкой. Временами я приходил на утренние службы, а иногда оставался на вечерние. Разумеется, посетил воскресную программу.
   Все это вызвало во мне интерес к повторению Святого Имени – той части практики, которую мне было принять труднее всего. В один из дней после утренней лекции я сказал Вадиму, что мне было бы интересно начать читать джапу.
   – Это замечательно, – сказал он, – Вот у нас есть глина. Из нее можно сделать четки и на них повторять Святое Имя.
   «Что?!! – внутренне возмутился я, – для этого еще что-то делать надо?» Кропотливая ручная работа всегда беспокоила мой ум. Поэтому в тот раз я до джапы так и не дошел.

   Еще через неделю нас – свежепоступивших студентов – должны были отправить на три недели на сельхозработы. Непосредственно перед отправкой в понедельник с утра я зашел в храм и сообщил Вадиму о своем отъезде.
   – Когда нет общения с преданными, есть опасность попасть в майю, – сказал Вадим, – Возьми с собой в дорогу Бхагавад-гиту.
   – Я не смогу ее взять. Я уже сейчас еду.
   – Что бы тебе тогда дать? Возьми Ишопанишад. Там почитаешь.
   Книгу я взял, хотя и подумал: «Зачем она мне? Я ведь ее уже читал».
   На сельхозработах у меня само собой получалось, что я всем говорил о сознании Кришны, и все ко мне относились как к кришнаиту. Хотя я даже джапу тогда еще не читал. Но всем, что я знал, я щедро делился с окружающими. В том числе книгой «Шри Ишопанишад», которую я многим давал почитать.  При этом сам я ее не перечитывал.
   Желание служить Кришне было у меня настолько сильным, что когда я пропалывал овощи, я думал о том, что потом их могут купить преданные и приготовить из них прасад для Кришны. Так что, хотя рядом и не было преданных, я постоянно помнил о Кришне.
   Когда сельхозработы закончились, и я возвращался в автобусе домой, я подумал, что раз уж взял Ишопанишад, надо и самому его перечитать. Читая, я обнаружил, что в первый раз многое осталось для меня незамеченным. Книга еще больше воодушевила меня.

   Приехав, я в тот же день встретил на улице Вадима вместе с еще одним преданным – Кайратом и попал на вечернюю службу. И вообще, если раньше я посещал службы 3-4 раза в неделю, то теперь стал приходить в храм почти каждый день.
   В один из дней Вадим сказал присутствующим:
   – У нас тут есть храм, но в нем никто не живет. Желающие могли бы поселиться в нем в качестве брахмачари.
   Меня это заинтересовало. Я и сам подумывал о том, как бы можно было это сделать, а тут Вадим сам предлагает. Еще через несколько дней я сказал Вадиму:
   – Вам были нужны брахмачари. Я хотел бы попробовать.
   – Тебе, наверное, трудно будет жить одному. Возьми с собой Кайрата.
   Кайрат стоял рядом, так что вторая фраза была направлена на него. Я же думал не о том, что будет трудно жить одному, а о том, что будет трудно жить там, куда постоянно кто-нибудь приходит. Один-то я жить привык, а вот в обществе…
   Но в этот день произошло то, что рассеяло все мои сомнения.

   Я с большим скепсисом отношусь к тому, что не поддается логическому объяснению, не вписывается в привычные рамки. Когда кто-то говорит о чуде, я всегда сомневаюсь и ищу другое объяснение. Но то, что произошло тогда, я сам могу назвать только чудом.
   Прежде чем это чудо описать, я должен кое-что пояснить.

   В течение долгого времени я коллекционировал спичечные этикетки. Я скупал все новое, что появлялось на рынке, и все старое, что в тяжелые времена люди выносили из своих запасов. В начале 90-х в продаже появилась античная серия – на этикетках были изображены сюжеты из древнегреческих мифов. Перед армией я достал несколько коробков с этикетками из этой серии, а когда приехал в отпуск – скупил всю серию. Но вернувшись из армии, я обнаружил, что один коробок куда-то подевался. Память у меня работает так, что я надписи запоминаю хорошо, а изображения плохо. На этих этикетках надписей не было. И вот хожу я по рынкам, смотрю на этикетки на спичках, понимаю, что все их я покупал, а какой из них не хватает – вспомнить не могу.
   Так и была у меня эта серия неполной. А спичек, надо сказать, у меня дома образовалась большая куча, поскольку покупал я их быстрее, чем сжигал. И вот когда я встретился с сознанием Кришны, я придумал такую вещь. Я стал отклеивать этикетки от неиспользованных коробков, а потом коробки без этикеток приносить в храм. Получается двойная польза – и в храм спички пожертвовал, и коллекция моя быстрее пополняется.
   В тот день, когда я обратился к Вадиму с пожеланием поселиться в храме, я тоже принес большую кучу коробков со спичками, каковые непосредственно перед обращением я все из сумки вынул и оставил в храмовой кухне. Попутно в тот день я переносил еще кое-какие вещи из одной квартиры в другую. И когда я вышел из храма, я почувствовал, что в сумке помимо этих вещей завалялся еще один коробок. Сначала я подумал, что не заметил его, когда выгребал спички из сумки. Но достав коробок, я обнаружил на нем этикетку. А придя домой, я увидел, что это как раз та этикетка, которой мне не хватало для полной серии!
   Кто-то может сказать, что это совпадение и что коробок мог попасть ко мне в сумку случайно. Но я знаю, что этого быть не могло. У меня в таких вещах никогда не бывает беспорядка, поэтому объяснить появление коробка я могу только чудом. Тогда я воспринял его появление как знак от Кришны, одобряющий мое решение уйти жить в храм.

   В пятницу 1 сентября начался учебный год. А в воскресение я окончательно сказал Вадиму, что готов перейти в храм. Я перенес свои вещи и лег спать.
   Около полуночи меня разбудил вернувшийся Вадим. Он сообщил, что приехал Ади Лакшман. Это имя я уже слышал. Вадим говорил, что он приезжал, пока я был на сельхозработах. Правда, когда он мне сказал, что приезжал Ади Лакшман, я даже не понял – имя это или звание. А тут я впервые увидел инициированного преданного.
   На следующее утро, проснувшись, он спросил меня:
   – Вы в комнате по утрам прибираете?
   С храмовыми стандартами я еще знаком не был, и состояние брахмачари-ашрама в плане чистоты оставляло желать лучшего.
   – Ну… Пожалуй, да.
   – Идите пока почитайте джапу, а я здесь приберу.
   – А я джапу еще не читаю. У меня и четок нет.
   – А Вы читайте на пальцах, – он показал, как это делать, считая правой рукой единицы, а левой – десятки, и я прочитал таким образом один круг. На следующий день я прочел уже два круга. В этот день один преданный достал себе новые четки, а старые – глиняные – отдал мне. Дальше я читал джапу уже на этих четках. Набавляя каждый день по кругу, на шестнадцатый день я читал уже шестнадцать кругов. Читаю я их и по сей день.

   Еще много было в моем сознании Кришны разных событий, много глупых вопросов я задавал, порой вновь приходила депрессия, порой было очень тяжело, иногда я принимал за сознание Кришны то, что было далеко от него. Наверное, много кочек меня еще ожидает. Но это было начало. Тогда была заложена основа, и до сих пор я продолжаю следовать в этом направлении. Тогда я понял, что внутренние поиски смысла жизни – это тот же путь, что и путь внешнего поклонения самой прекрасной личности – Господу Шри Кришне.