13. О, это наша лучшая из встреч!

  (предыдущий фрагмент "12.Миледи вызывающе клинком грудь подпирала"
     http://www.stihi.ru/2016/05/10/9665)

Миледи распростёрлась на полу,
прикинувшись лежащей без сознанья,
«успев» сказать: «Ну, вот я и помру.
Храните обо мне воспоминанья»…

Трагично опоздал несчастный Джон
вмешаться в акт отчаянья «бедняжки»,
но продолжал накапливать промашки –
у лорда на глазах лезть на рожон.

Джон, извлекая нож, промолвил мрачно:
– Та женщина, которая была
 тут под моей охраной, однозначно
 хотела умереть и умерла.

– Идите, Фельтон, и займитесь делом, –
цинично усмехнулся комендант. –
  Из жизни не     уходит     быстро демон,
  но всё ж отправьте за врачом солдат.

  Да что вы, Джон, тут топчитесь!?     Приказ    вам
  был дан для исполнения! Прикинь,
  таких баб приговаривают к казням
   и нечего      сочувствовать      таким!

Ногами заплетавшийся влюблённый,
перечить благодетелю не склонный,
сам прочь убрался с мыслью о враче.
Когда бы кровь бежала, как ручей,

лорд     тоже     б волновался за миледи,
мол, мучилась лишь     чуть     на этом свете.   
Джон, уходя, унёс с собою нож –
простак порой  рачительней  вельмож.

Скучавший комендант дождался тётку –
прислуживала     узнице     она.
За плату это делала в охотку,
но караулить смерть!? – не та цена!

Поёживаясь, ибо был в халате,
лорд Винтер начал речь издалека:
– Побудьте     тут с убогой, Бога ради.
  Тут даме     нездоровится      слегка.

У тётки глаз-алмаз: – Я тут побуду,
  но врач ей тут     нужнее     всё ж, чем я.
  Сейчас в ней крови     меньше,     чем вчера.
  Ещё и на  полу  лежит – простуду

  получит, даже если не помрёт.
  Мы, женщины – выносливый народ,
  и Бог нам в этом – явная подмога.
  Но… лишней крови не бывает много.

   Очнётся – уложу её в постель.
«Ещё бы демон – и не оклемался»! –
комбат зевнул и  досыпать  убрался.
Ух, как достала эта канитель!

Как только лорд ушёл, миледи встала.
Ей на полу врача ждать не резон.
Превозмогая боль, она упала
в постельный холод – уж какой тут сон!

Служанка помогла стянуть ей платье
и в кресле прохрапела до утра,
но раненую сон не  брал  в объятья,
а боль, хоть и была не из нутра,

но силы рассчитать ей не давала
на завтрашний ответственный момент.
На утро себя чувствовала вяло,
а тут ещё и горький ей презент

лорд приготовил, всю сменив охрану
и  Фельтона  куда-то отослав…
Был врач. Похерив докторский устав,
лишь щупал пульс. Промыть бедняжке рану

его заставил лишь её укор.
Скажи он: «Заживёт, как на собаке», –
она б его схватила за вихор,
а так… рассталась с доктором без драки.

Ей надо набираться больше сил
для бегства (даже, может быть, для схватки),
пока, в конце концов, не огласил
злорадно час отъезда  деверь  гадкий.

Врач успокоил: рана у неё,
по счастью, затянулась очень быстро.
Не понял, глубока ли рана, но
укол ножом – не огнестрельный выстрел.

Барона ей ничем нельзя пронять:
скептически настроен и предвзято.
Она вкруг пальца братца-супостата
всё ж обведёт. Но что ж ей предпринять?

А вскоре плотник, слишком шумный в деле,
занялся поутру окошком двери.
Оберегая стражников покой
от узницы, он щель забил доской.

Но это – только  часть  цепи событий,
подстроенных бароном ей назло.
Братишка в своей злобе первобытен.
Тюремщик – это хобби, ремесло?

План действий, что и прежде был нечётким,
теперь стал вовсе  по всем швам трещать.
Освободившись от опеки тётки,
мол, надо же и  мне  теперь поспать,

миледи задремала беспокойно.
Ни Фельтона не стало, ни ножа.
И где-то в коридоре – пост конвойный –
ей чуждые солдаты-сторожа.

День миновал, пустой, но напряжённый.
И Джон не  объявлялся  до сих пор,
но с ног до головы вооружённый –
отсутствовал, пожалуй, лишь топор –

явился лорд – воистину, тюремщик,
придирчивый и злобный, как всегда.
– Что маетесь?! Пакуйте свои вещи!
   Вам не     претит     такая суета.
 
  Удачи вам, в     побеге     воплощённой!
  Но знайте, волей Божьего суда,
  Джон, вами уж отчасти развращённый,
          отныне к вам не     явится     сюда.

  Наш час разлуки с вами я ускорю.
  Вы отплывёте     завтра,     так и быть,
  и вашему сочувствую я горю:
  вам не суметь кого-то тут убить.

  Приказ о вашей ссылке завтра в полдень
  иметь я буду счастлив на руках,
  с надеждою, что нравственных уродин,
   таких, как вы, всегда бить в пух и прах.

  За первым вами высказанным словом
  последует немедля пуля в лоб.
  Сержант отсель вас выведет с суровым
  приказом быть безжалостным к вам, чтоб

  не тратили вы слов на обольщенье.
          У капитана будет разрешенье
  вас в море за попытку болтовни 
  вышвыривать на произвол волны.

  Так что    рискните,     ежели угодно.
   Для вас период     кончился     бесед.
– Ещё не вечер! – огрызнулась гордо
красавица обидчику во след.

Миледи раскидала свои вещи –
владела дамой ярость, не каприз.
Довеском к     ситуации     зловещей
погода приготовила сюрприз.

Свирепый ветер, гневу моря вторя,
деревья норовил согнуть в дугу.
Кичился силой шторм на берегу
и так же страшен был на лике моря.

Ночь принесла убойную грозу,
но узницу не брали страх и дрёма.
Треск жутких молний и раскаты грома
лишь вызвали умильную слезу.

Дыханьем шторма надышавшись вволю,
она закрыла ставни у окна.
Кого молить, не ведала она,
чтобы её дела пошли бы в гору.

От грёз её отвлёк оконный стук.
Миледи с Джоном встретилась нос к носу.
– Я спасена?                – Мой верхолазный трюк
   ответом будет к вашему вопросу.

– О, это наша лучшая из встреч!
    Вы как там, Джон, под ливнем не простыли?
– Из коридора могут нас засечь.
– Они окно в двери заколотили.

– Видать, лишил их разума Господь.
  Я прутья подпилю и раскурочу.
  Не только вашу душу, но и плоть
  мы им тут не оставим этой ночью.

   Готовы вы к побегу?                – Да, давно.
– А как же ваша рана!                – Не опасна.
– От молний недостаточно темно.
  Для бегства же – достаточно ненастно.

  Для нас такие тучи – Божий дар.
  Купеческая шхуна ждёт на рейде.
  Я нанял капитана. Всё отдал.
  Всё золото, что было. Вам, миледи,

   дальнейший обеспечить  нечем  путь.
– Есть у меня, и даже не чуть-чуть,
   запасец золотой. Не изымали.
– Не долго оставаться вам в кошмаре...

Отплытие во Францию не миф…
Тянулось для миледи время долго.
И вот окно готово. Устранив
преграду, Джон позвал.  Но без восторга

миледи из окна смотрела вниз.
Джон на верёвке вдоль  стены  болтался.
Но как      сыграть      ей, лучшей из актрис,
вдруг скалолазку!?                – Вот чего боялся

 не зря я – ваших страхов высоты.
 Не то чтобы ступеньки тут круты –
 их нету вообще. Взбирался  вверх я
 по клиньям, мною вбитым. Не помеха

 всё это для меня, однако спуск
 возможен по      верёвке      лишь. Свет тускл –
 патрульные внизу не слишком зрячи,
 что оставляет шанс нам для удачи.

    Нас ждут гребцы и лодка. Дождь и мрак
   надежно рейд укроют наш от взоров.
У леди был не просто жёсткий норов.
Собрав, как полагается, в кулак

всю волю, дама молвила без дрожи:
– Всё в норме. Я в порядке. Вот вам мой
  куль, полный золотых. Мне нужно тоже
  спускаться по верёвке?                – Вам со мной

   не надо утруждаться. Дайте руки.
Бестрепетной миледи кисти рук
Джон увязал (чтоб преуменьшить муки)
сперва платком, потом – ремнём от брюк

с просторным хомутом – петлёй для шеи.
Зажав котомку с золотом в зубах
(цена интриги против Ла-Рошели),
Джон, пожелав себе и даме благ,

подвесил себе     за     спину миледи –
груз самый дорогой ему на свете.
Пасть в бездну хуже, чем в терновый куст,
зато тюремный зал остался пуст...

       (продолжение в http://www.stihi.ru/2016/05/12/3050)