Рассказ о моей маме

              Текст и декламация автора,
              http:///www.yadi.sk/d/0AU0HIGBrbrx2
              Фото из архива автора - моя мама и я, маленький.
              Источник фоновой музыки: https://clck.ru/9uUZq


      
      Её отец примерно через год погиб на фронте.
      Точнее, как и многие, он без вести пропал.
      Она девчонкою была, что лучше и не троньте –
      Впитала с детства всё, что деревенский воздух дал.

      Подростки той поры так не до времени взрослели,
      И кто бы стал искать не стык бумажки и лица...
      Хотя ей на два года меньше было в самом деле,
      На фронт пошла - чтоб «отомстить фашистам за отца».

      Прошла война... Порой, вдруг вспомнив, скажет: – Между нами!..
       – ... она хохочет – я в неё подушкой!.. Вот дела!
       – ... от целого полка осталась только я да знамя…
       – ... ты знаешь, сын… я там ни с кем, ни разу, не была.

      Она о прожитой войне почти не говорила.
      Не надевала ко столу столь дорогих наград.
      Со всеми пела радостно... О фронте – не уныло.
      Про смерть в снегу, про командиров рот, про Сталинград.

      На помощь не звала – всегда сама за всё в ответе.
      Не хныча, подняла троих нехилых сыновей.
      И научила, как зубы сжав, идти к победе.
      Пусть эти строки будут скромным памятником ей.


      * * *

      Мама на войне была шофёром грузовика, подвозила боеприпасы и артиллерийские снаряды на передовую линию фронта. Однажды она ехала на своей эмке к передовой, немцы вели артобстрел, и рядом с грузовиком разорвался снаряд. Мама была сильно ранена, долго лежала в госпитале, в тяжелом состоянии. И там в полубреду мама вдруг увидела, как дверь её палаты открылась и появилась смеющаяся, кривляющаяся Смерть. Мама рассказывала об этом примерно так: «Сначала я онемела даже... А потом схватила свою подушку и с силой запустила её в эту гадину-Смерть!.. Больше Смерть ко мне в дверь не заглядывала».
Когда мама выписалась из госпиталя, она узнала, что весь личный состав её полка погиб...
Но знамя полка чудом сохранилось.
Полк сформировали заново.
С тем же знаменем.
И моей мамой.

      После войны женщин-фронтовичек порой злобно укоряли тем, что они были «офицерскими подстилками». Злобствовали так обычно те, кто сам не был на фронте. О подобном есть художественный фильм, очень старый, с названием «Гадюка».
Однажды я, будучи уже подростком – мне было лет 12 – стал случайным свидетелем ссоры между мамой и одной женщиной, «тыловичкой», жившей в соседнем доме. Вот после этой ссоры мама мне и сказала эти слова: «Сын, я там ни с кем, ни разу, не была».
А я ей в ответ ничего не сказал.
Потому что ещё толком и не понимал тогда, о чём идёт речь.
Но запомнил слова мамы.
Прошло много лет... очень много.
Если бы я мог сейчас вернуться в свои 12 лет... в тот разговор...
Я просто бы поцеловал мамины ладони.

      Мама с детства была сильным волевым человеком. Когда в их семью пришло извещение о том, что её отец на фронте пропал без вести, она сама себе написала справку для военкомата о своём возрасте, приписав два года, и ушла на войну мстить фашистам за отца - она мне так об этом рассказывала. После войны мама выучилась на швею и работала, много работала, в швейном ателье. Брала работу на дом. Мы, трое её сыновей, часто помогали ей в её шитье. До сих пор отчётливо вижу гору поясков женских платьев - мама их шила на своей домашней швейной машинке, а мы, братья, с помощью палочек-карандашей выворачивали их на правую, лицевую, сторону.

      У нас был сад, сад-кормилец – там на четырёх сотках росло всё, что было необходимо для полноценного витаминного питания трёх растущих сорванцов. В саду стоял небольшой домик - его построил отец моих братьев, которого я считал и своим отцом. Мы всё лето жили в этом домике, ухаживая за посадками и охраняя урожай. Особенно много работы доставалось мне, поскольку я был старшим – на 3 года старше моего среднего брата.

      Летом 1990 года я в свой отпуск приехал в гости к маме. Мама неожиданно для меня сказала, что хочет повидаться с моим родным отцом. К тому времени я не видел его уже более 20 лет, а мама, как я знал, с ним ни разу не встречалась с тех времён, как они разошлись, то есть почти сорок лет. Отец жил в том же городе, но в заречной части, и добираться до его дома нужно было довольно долго: сначала на автобусе, а потом на трамвае, до его конечной остановки, расположенной на краю города. Мы с мамой приехали к нему, посидели за столом с его семейством. Я наконец-то познакомился со своим братом по отцу – как оказалось, здоровенным, даже выше меня, крепким мужчиной. Мама поговорила с женой хозяина дома. Как водится, посмотрели фотографии в их семейном альбоме. Рассказали друг другу о том, чем занимаемся, как живём. Встреча прошла спокойно и дружелюбно. Пробыв в гостях около полутора часов, мы с мамой попрощались и отправились к себе домой. Мы ехали в почти пустом трамвае. Мама сидела на одиночном сидении, а я расположился почти напротив её, но чуть сзади и в другом ряду сидений. Время от времени я поглядывал на маму. Сбоку мне было заметно, что она тихо улыбается. И вдруг, взглянув в очередной раз, я увидел, что по щеке мамы бежит капелька... А губы мамы продолжают улыбаться...

      Это был единственный раз, когда я видел плачущую маму.

      Мама умерла в июне следующего года.

      Но навсегда осталась в моём сердце.