Фрагменты недавней истории. глава 5

Звенел лёд на речке тонко,
Подражая птичьей трели,
На дворе мела позёмка
И январь смотрел на двери.

С беловежской бородою
И с косою до ворот
Дверь ощупывал рукою
Девяносто второй год.

СНГ когда свершился
Без особенных хлопот,
Над Москвой-рекой кружился
Постсоветский вертолёт.

Рассекая плотный воздух,
Разгоняя стойкий смрад,
Он кружился в небе просто,
Видно этому был рад.


Словно видел себя птицей,
Новый делая виток,
И свободой насладиться
До конца никак не мог.

А внизу пропитан воздух
Был желанием реформ.
Всё казалось очень просто:
Будет рынок – будет корм.

Многим в те часы казалось:
Демократия кругом,
И свобода расплескалась
Прямо в луже под окном.

Чтобы въехать в рынок прямо
Нам Россией нашей всей,
Отклонили вдруг программы,
Вроде «рынок в 500 дней».

А, чтоб в нашем государстве
Деньги делали товар,
Привлечён был к высшей власти
Хитрый рыночник – Гайдар.

Егор, чмокая губами,
Усмехался всё: «Вперёд!
Жизнь прекрасна за «Буграми»!», -
В рынок вытолкал народ.

Новый год, что новоселье…
А страна подобна дому,
Где царит одно веселье
И забвение плохому.

Но не вечен в доме праздник,
К сожаленью… И забот
Набегает много разных.
Так и было в этот год.

После праздника, с похмелья,
В магазин пришла душа,
И от прежнего веселья
Не осталось ни шиша.

Упорхнули от зарплаты,
Словно крылья обрели
Цены… Ухнули куда-то,
Оторвались от земли.

Завопили все старушки:
«Обманул Гайдар – прохвост.
Денег наших на игрушки
Хватит, а не на погост».

Оглянулись на зарплату
И сказали: «Ни фига!..
Хуже некуда, ребята…», -
Инженеры ВПКа.

А шахтёры проворчали,
Сдвинув брови тяжело:
«Рынок рынком, но вначале
Мы вобьём в него кайло.

Чтоб с утра и до заката
Чалить уголь на-гора,
Много сил шахтёру надо.
Это вам не мишура.

А, чтоб силы много было
У шахтёра после сна,
Надо, чтоб его кормила
И поила вся страна».

Вот крестьяне промолчали.
И их было не понять:
То ли сильно осерчали,
То ли стали одобрять?

То ли на своё подворье
Стал крестьянин уповать,
То ль обильное застолье
Не могло не повлиять?

Так, вчера еще единым
Был народ. Вдруг, на беду,
Оказался по квартирам…
Каждый дул в свою дуду.

Вроде, не было условий
Культивации сословий,
Вдруг взошли сословия -
Скажу, не злословя, я.

Коммерсанты?.. Спекулянты,
Не валяя дурака,
Заспешили в фабриканты,
Озираясь лишь слегка.

Запестрили вдруг рекламы…
А доверчивый народ
Крепко в голову берёт,
Что дают телеэкраны,

Комментируют со сцены,
А народ наш глуп и дик…
Раскрутились сразу цены,
Будто это маховик.

Власть дистанцию держала
От народа – дурака,
Кого надо сокрушала
Победившая рука.

Все инструкторы райкомов
Заспешили в новый строй,
И своих друзей, знакомых
Потащили за собой.

И банкиры рассудили
С комсомольской прямотой:
«Лучше править в этом мире,
Чем нам строить мир иной…».

Все учебники партшколы
Со своих рабочих мест
Покидали за заборы
Сослуживцы банк-инвест.

Как-то, вроде на забаву,
В постсоветской суете,
Вдруг запали на халяву:
На куртье или рантье.

Им лицензии и квоты
И на уголь, и на лес…
А народу сверх икоты
Лишь посулы до небес.

Пресса выла: «Вот, банкиры
Пуп поднимут от земли,
Наберутся больше силы,
И страна сползёт с мели.

Деньги их поднимут стройки
И в промышленность войдут…
А народ российский стойко
Должен ждать. Не все умрут».

Растревожился парламент,
Раскололся на куски,
Депутатскими устами
Застонал как от тоски.

Депутатские палаты
Возмущались: «Почему?
Кому низкая зарплата,
Кому блага одному…

Кому хрен с ядрёной редькой,
Кому стало враз дано
За бесплатно вдруг  иметь то,
Что иметь-то мудрено.

Кому в жизни нормой стало
Хлеб с картошкой на обед,
Чай вприглядку, ломтик сала…
И другого больше нет.

А кому-то, почему-то,
За какие-то глаза,
Стало жить уж больно круто…
Что в стране за чудеса?».

Не согласны быстро стали
С трансформацией такой,
Супротив реформ восстали
Хасбулатов и Руцкой:

«Всё нам в жизни стало ново:
И рулетка, и стриптиз…
Но стране нельзя в основу
Дикий брать капитализм.

Растащить всё можно сразу
И остаться на бобах,
Если выпустить заразу.
Не сдержать в своих руках.

Жизнь изменчива, сурова…
И нельзя смешить весь мир
Продавая своё слово,
Продавая наш эфир.

А поэтому законы
Нужно новые принять,
Чтоб высокие заслоны
На пути воров поднять».

Ельцин думал: «Брякнул всуе,
Что на рельсы положу
Свою голову седую…
А теперь-то что скажу?

Впрочем, кто сказал, что хуже
Стало жить в моей стране?
Кто со мной теперь не дружен?
Насолить кто хочет мне?

Сатана, а может бесы
Нашептали мне тогда
Сложить голову на рельсы…
Ну, да это ерунда.

Ни к чему теперь дебаты.
Создадим мы класс господ.
Пусть пограбят фабриканты
Государство и народ.

Ничего, потерпят люди…
Зато этот капитал
Эффективным средством будет,
Как сказал Егор Гайдар.

А, чтоб всё прилично было,
Чтоб в десятку мне попасть,
Надо, чтоб печать трубила:
«Нет законов… Слаба власть…».

Пускай тележурналисты
Всё толкуют, понимашь:
«В Белом доме карьеристы,
А в Кремле избранник наш.

Пусть народными устами
Прозвучит народный гнев
На враждующий парламент,
Как на клуб продажных дев.

И тогда, на этой почве,
Как на вспененной волне,
Президентских полномочий
Просить больше надо мне».

Жизнь – она сродни капели,
Нарастала и рвалась…
Люди плакали и пели,
И не думали про власть.

Жизнь не знает – завтра сколько
Надо будет претерпеть,
Как сегодня или только
От вчерашнего на треть.

Так, по властному указу
Закрывались без борьбы
По стране великой, сразу,
Большевистские штабы.

Я не точен, это знаю,
Но не так, чтоб до небес…
А штабами называю
Здесь дворцы КПСС.

Не совсем, быть может, также
Большевистские штабы…
Большевистского, ведь, стажа
Не имели в них жлобы.

Там чинуши себя тешили,
Нам «лапшу на уши вешали»…
Никогда они идейными
Не бывали, также дельными.

Власть на части не распалась…
То удача, иль напасть?
Кувыркнулась, но осталась
Вся у «бывших»  эта власть.

Если завтра, вдруг, случайно
Придёт к власти Бонапарт,
Эти люди моментально
Перейдут в его отряд.

Если к власти из пучины
Лет придёт Мао-Цзэдун,
То они, сменив личину,
Встанут во главе коммун.

И пополнят «красных кхмеров»,
Если, вдруг, придёт Пол Пот.
У них совести и веры
Меньше, чем наплакал кот.

Если Сталин вдруг проснётся,
И взлетит серпастый флаг –
Эти люди, как ведётся,
Тут же выстроят Гулаг.

Жизнь курятника я знаю…
Собственно, не злопыхаю.
Грустно только иногда
Знать всё это, господа.