Сила материнской любви

Прочитала на «Стихах.Ру» стихотворение одного автора о  том, как МАТЬ, потерявшая на войне сына , постоянно ходит к обелиску,  поставленному в честь не вернувшихся с войны солдат, в надежде, что именно тут лежит её сынок.

И, вдруг,  вспомнила,  что когда-то я тоже знала такую МАТЬ.

Было это лет 40  тому назад.
Жила  в нашем многоквартирном  доме тётя Катя, немолодая,  худощавая женщина,  маленького росточка, всегда чистенько, хоть и простенько, одетая,  с гладко зачёсанными и  собранными  сзади и тщательно заколотыми волосами.

Всякий раз, когда она появлялась  во дворе,  в её кулачке было зажато несколько конфеток, которыми она угощала маленьких ребятишек, игравших тут же, на детской площадке.

Я тогда была «молодой мамой» с двумя малолетними детьми и потому частенько бывала свидетельницей того, как  эта женщина одаривала ребятишек незатейливыми конфетками, самыми простыми, недорогими, леденцовыми «барбарисками» или  какими-нибудь фруктовыми, типа «сливовыми» или «вишнёвыми».

Там же,  на детской площадке мы и познакомились. Разговорились. Оказалось, что живёт она одна. Муж и сын с войны не вернулись, а  было ей тогда всего 40 лет.
Пропали без вести её мужчины. Сначала она ждала их, надеялась, что вернутся.  Но с годами «надежда» в ней  умерла, и она стала думать, что они погибли и где-то , всё-таки, они  захоронены.

Иногда я видела тётю Катю, выходящей из подъезда, совсем другой, не такой, какой она обычно выходила  во двор, к детям.
Простенький халатик  сменялся на  белую  блузку и тёмную, длинную юбку, голова всегда  была покрыта беленьким платочком,  а в руках обязательно были,  в одной – скромненький букетик дачных цветочков, в другой - непременно была палочка-трость. Почему-то пришла в голову мысль, что она,  наверное, ходит в церковь.

Я как-то не удержалась, спросила её об этом.
Она долго молчала, а потом заговорила.  Вот тогда-то я и узнала её историю о сыне и муже, о том, как долго она их ждала и всё надеялась….

В станице, недалеко от города,  жила её  младшая сестра,  с семьёй, с  детьми,  внуками. 
Ей в жизни повезло больше – она дождалась своего мужа.
Вот она, тётя Катя,  иногда и ездила  к ним в станицу.

Придёт на вокзал, сядет в автобус и  едет, думая о чём-то своём и  одновременно рассматривая всё, что проносится за окнами автобуса.

Вот так однажды, промелькнул перед её глазами  Обелиск-памятник, что стоял  немного вглубь  от дороги.   Стала думать: кому же он поставлен? И, вдруг, почувствовала, как кровь прилила к её голове, а сердце застучало в бешенном ритме.  Почему-то подумалось…

На обратном пути,  когда ехала от сестры, попросила водителя остановиться возле этого памятника, на что тот пробурчал что-то себе под нос вроде «делать мне больше нечего» и проехал мимо.

Тётя Катя расстроилась,  но сообразила, что нужно заметить, на каком километре от города  стоит этот обелиск.

Вот с тех пор и ездит  она постоянно  на этот 18-й километр.

А когда первый раз вышла она на этом километре, сердце её билось так же, как тогда в автобусе. Ей казалось, что сейчас она увидит на обелиске имена своего сына или мужа, а может и обоих.
Подходила медленно, крепко сжимая в руке небольшой букетик цветов.

Обелиск был небольшой, невысокий, сделан кем-то из простого кирпича и аккуратно покрашен белой краской.   А надпись на нём гласила:  «Неизвестному солдату, останки которого найдены на этом месте  в 1958-м году."

Тогда и защемило у неё сердце от мысли: а, вдруг, тут похоронен её сын?

Вот с  тех пор, и ездит  она туда,  часами простаивая возле него и не спуская с него глаз, как будто ожидая, что  увидит с него взгляд сына. Потом уберётся возле  памятника  и…  возвращается домой.

Спросила как-то: «Тётя Катя, а почему Вы ездите непременно с палочкой, ведь во дворе Вы без неё ходите?»

«Да тяжко уже, милая, подолгу-то  стоять на одном месте, а так, хоть обопрусь на неё, да и стою, пока ноги держат….»

Вот тогда и подумалось мне: «Как же сильнА МАТЕРИНСКАЯ любовь, коль заставляет она за многие километры ехать к неизвестному памятнику, при этом наряжаясь, как на праздник, и выстаивать там многие часы, как часовой на Посту у памятника Неизвестному солдату».

А она за долгие годы так уверовала в то, что там, под тем обелиском, лежит именно её сын, что никакие преграды: ни старость, ни немощь не могли  остановить её  от желания «встречи»  с СЫНОМ.

Вот и ездила тётя Катя туда до последних дней своих.
 
Не знаю, правда ли это, но говорили, что и нашли её у какого-то памятника, что стоит далеко за городом,  возле дороги, сидящей и прислонившейся к нему.

Написала эту миниатюру и почему-то подумала: « А сколько же было по всей России таких  вот  матерей,  ждущих и надеющихся….»