Сказ о Людмиле Павличенко по мотивам к ф битва за

В трепетном, ласковом девичьем теле
Зиждется дух молодого бойца.
Только в теории, но не на деле
Война лишь сугубо мужского лица.

В степени равной и парни, и девы силились Родину-мать защищать. Выточены остриём камня нервы, молча научены крики держать.

Был 41ый. Пляж, солнце, Одесса. Лёгкость, сияние тех славных дней. Медик Борис приглашает на пьесу. В день тот известье всех прочих страшней вмиг облетело. Поблёкли все планы. Людочка, хрупкая, это война! Врач, он в тылу нужен, штопать чтоб раны. Ты же стрелок, ты на фронте нужна! Курсы, ученья не пройдены даром, вот подготовка сгодится как раз. Пусть ты девчонка, но меткость – что надо! Руки послушны, остёр юный глаз.
Сжаты в замёршей ладони патроны, слита с землёй. По-пластунски ползти надо уметь, чтобы снятым жетоном стался фашистский. А свой на груди теплился долго, вселяя надежду, то, что, сумеешь живой из войны выйти и жить, но до этого прежде отвоевать, не жалея спины.
Снайпер – пусть в юбке – ты сила, опора, многих мужчин и ловчей, и смелей. Скольким подписывала приговоры, сколько на счёте твоём уж смертей!
Только, увы, меткость верным залогом жизни, бессмертия стать не смогла, и от снаряда, от рваных осколков да от контузии не спасла…

Госпиталь, белые стены, халаты, бинты, лекарства и… доктор Борис. Выглядит скромно, слегка виновато, держит кольцо в руках и смотрит вниз. Но не один он влюбился в Людмилу, есть ещё спасший её командир, вытянувший из лап смерти насильно, камни раскинув, вернул в этот мир.
Но счастье спасения длилось недолго…Люда лечилась пока, он погиб. Смерть, не жалея, бьёт больно и колко. Смерть глуховата до просьб и молитв.

Только по-прежнему надо пытаться жить. Не ломаться. Хоть сердце болит. Если не знать, зачем жить и сражаться, быстро противником будешь убит.
Так что война не одни лишь поминки, так же и жизнь. Пусть острее, больней. Дух соберётся в кулак по крупинкам. Ты ведь боец, ты надежда людей!

В счёте за выстрелы, павших фашистов новые чувства нашлись у сердец. Новый напарник с душой оптимиста, с верой, что скоро наступит конец. Время сменялось, казалось, Людмила счастлива: с Лёней - семья и уют. Женщиной стала. Хотела бы сына. Как у людей, у простых всё. Но тут поле душистое, поле с цветами всё заминировано. Взмыл фугас ввысь, и разверзлось искристое пламя, плоть до кости прожигая. Но спас Лёня Куценко, накрыв своим телом (ноги от смерти снести не могли). Лёня ушёл… героическим, смелым, вместе с собой оторвав часть души.

Вот и одна. Вот и снова в больнице. Больше нет сил воевать, убивать. Двух пережив. Снова с новой страницы нету желания жизнь начинать. Мир подождёт. Мир и так ей обязан. Сколько мужчин у неё за спиной трусят, войну обжидая не в грязи, с голой, заснеженной, лютой землёй, а в тёплых постелях, и даже с едою. Женщина же по казармам с ружьём. Твёрдо и стойко справляется с горем, с гордостью носит и имя своё.

Ей не нужны похвала и оценка,
просто вела все дела до конца.
Людочка, Люда, боец Павличенко.
Слава ей!
Слава таким, как она!