Будни войны

Нас было восемь, их – по два на брата,
Пять «Тигров» и одиннадцать «Пантер».
Нас подбодрил комбат: «Держись, ребята»
Он знал – не обойдётся без потерь.
 
Нас было восемь – четверо с расчёта,
Парашютист – подстреленный пилот,
Комбат с дружком – бывалая пехота,
И я – спецкорр газеты «Южный фронт».
 
Имели мы три ящика снарядов,
Орудие, трофейный пулемёт,
А против нас - отборная бригада,
Шестнадцать танков прут на пёстрый взвод.
 
«А ну, браток, настрой свою «плевалку»,
Отдал приказ наводчику комбат.
Скрутил цигарку, чиркнул зажигалкой,
На край окопа бросил автомат.
 
Я снял очки, в карман планшета спрятал,
Ведь в этой драке всяко может быть.
Мне усмехнулся лётчик: «Ты их ватой,
А то ведь тигра может раздавить»
 
А «тигры» прут, дрожит земля под нами,
Грохочут так, что по спине мороз.
И тут расчётный, вспомнив чью-то маму,
У первой «тигры» башню напрочь снёс.
 
Среди равнины, перед нашим взором
Огромный чёрный факел запылал.
Мы ликовали, мы кричали хором,
Дебют такой нам бодрость придавал.
 
Комбат с дружком – бойцы крутой закалки
Пошли косить арийские полки,
Стреляли точно – дисков было жалко,
Видать по ним – отличные стрелки...
 
...Мы бились долго, дело стало к ночи,
Отбито девять яростных атак.
Поняли фрицы – взять нас трудно очень,
Мы жизнь теряли не за просто так.
 
Тринадцать танков к ночи подпалили,
От пушки жар – хоть пироги пеки.
Мы б там таких закусок наварили,
Да только жаль, что не было муки...
 
Потери?.. Что ж, они, конечно, были,
Наполовину поредел расчёт.
Но мы тогда о них не говорили...
Погиб пилот, а с ним и пулемёт...
 
Для трёх машин один снаряд остался,
И даже нет бутылок и гранат.
Да, наш расчёт упорно защищался.
...Три танка, и всего один снаряд.
 
Но тот вопрос вдруг сам собой решился,
Как говорят, нет худа без добра.
В броню орудия вдруг снаряд влепился,
От пушки стала «лужица мокра».
 
Тринадцать чёрных факелов пылали,
Была работа вражеским врачам,
Да, дров уже немало наломали,
И нам не грех задать бы стрекача.
 
Спустилась ночь, враг, видимо, поверил
В безрезультатность танковых атак.
Он нашу силу днём уже измерил,
И лезть в атаку ночью – не дурак.
 
«Почём фунт лиха, идолы, узнали?
А Гитлер ваш дурак и мракобес» -
Сказал наш врач. Мы раненых подняли,
И прямиком – в родной соседний лес.
 
Мы шли всю ночь, и только на рассвете
Засёк нас конный, наш, родной разъезд...
 
А позже мы узнали из газеты
Как трудно очень им достался Брест.