8. Ого, какие в ней таились силы!

   (предыдущий фрагмент "7. Высоким чувством проникся к женщине..."
     http://www.stihi.ru/2016/05/08/3032)

Есть место в драме  и для интермедий.
Смех, слёзы – их привычна череда…
До сей поры красавице Миледи
всех обольщать не стоило труда.

Поклонников число росло комично:
и падали, и падали в ряды
галантные придворные привычно
к ногам её, как спелые плоды.

Чарующе без платьев, как и в платьях,
дано ей было выглядеть всегда.
Мужчины не сдавались? –  обаять их
помог тот факт, что все не изо льда.

Миледи от рождения не дура,
не занимать ей ловкости, но всё ж
Джон Фельтон – очень дикая натура,
обычным соблазнением не проймёшь.

В нём фанатизм – до самоистязанья!
Чувствительности – словно бы и нет.
И вовсе никакого притязанья
на     женственность     её! Чурбан! Аскет!

И всё ж, став исключительно проворной,
Миледи, с чёрной силою в ладу,
своею добродетелью притворной
душевную пробила скорлупу

служаки-пуританина, притом что
с его предубежденьем было тошно
бороться  ей – от роду он строптив.
Теперь же этот чёрствый примитив

её был очарован красотою.
С неведомым самой ей мастерством
крутила так и сяк она хвостом –
отныне у неё Джон под пятою.

Другого, вот такого, днём с огнём,
пожалуй, и не встретишь в целом свете!
Не зря же он в таком авторитете
у лорда – взят на службу  не в наём.

Насколько целомудренен и  чист он
душою  был, фанатик дуралей,
настолько же и  слаще  было ей
в себе гордиться      дьяволом      речистым.

Да, знала, Фельтон – редкостный чурбан.
Банальностью не взять его на мушку:
то прячется, как устрица в ракушку,
то склонен упираться, как баран.

Условия борьбы невыносимы,
но уровень игры её высок!
Ого, какие в ней таились силы:
фанатик под пятою – в краткий срок!

А ей самой – быть под пятой у страха:
приказ о ссылке через пару дней
подпишет Бекингем и тут же прахом
жизнь прошлая     пойдёт      её.  Владей

хоть внешней красотой, хоть просто шармом –
у ссыльной репутация не та
и даже самым ярким словом, шагом
ты можешь не добиться ни черта

там, где ещё  совсем-совсем недавно
ходячей  добродетелью  слыла.
Выходит, жизнь осужденной не драма,
а попросту      трагедия      одна.

Блистать зазря среди простонародья –
какой удар по гордости! Не в кайф
ей     вахлаков     дразнить, покозликав
и похоть прочитав на чьей-то морде.

Пройти сквозь униженья?! Присмирев,
глотать своей  судьбы  метаболизмы?!
Нет! Королевой быть средь королев –
вот её кредо и запросы к жизни.

При сохраненье прав повелевать
людьми, но только низкого сословья,
она судьбу бы стала проклинать
за жизненепригодные условья.

Любое униженье – не презент –
лишит гордячку запросто величья.
Прикосновенье к бедности в момент
способно угнетать до неприличья.

Способностей ей хватит и своих –
удрать из     ссылки     рано или поздно.
Но сам моральный гнёт  страшней вериг:
вернуть свой светский имидж невозможно.

Год, два иль три, что в ссылке проведёт,
день ото дня всё скатываясь ниже,
впоследствии прибавят ей забот
по реабилитации в Париже.

Ей сам великий скептик Ришелье
достался в покровители и боссы.
«Не надо попадаться было вовсе!
Все оправданья – чушь»! – что ежель ей

он скажет так, цинично и с насмешкой?
Откажет ей в доверии совсем!
Карьере будет полный крах, промешкай
она с его заданьем дней на семь.

Подумать жуть, какая нынче дата!
Пересидела     тут она в гостях.
Не раз призвавши  Фельтона  в мечтах,
миледи дождалась лишь коменданта.

Лорд, осмотрев, не тратя лишних слов,
дотошно все поверхности и прутья,
заверил сам себя:  «Уж  как-нибудь я
вас     додержу,     надёжен тут засов».

           (продолжение в http://www.stihi.ru/2016/05/09/4400)