Джон Китс. Прекрасная безжалостная дама

О рыцарь, что гнетёт тебя,
Зачем ты хмуришь светлый лик?
Умолкнул птичий хор в полях,
Камыш поник.

Твой взор туманен, как во сне,
Стан будто ношею согбен,
Взгляни: вот белка на сосне,
И собран лён.

Лилейно хладное чело,
Увял давно в нём прежний пыл,
И будто смертный пот его
Обильно оросил.

— Там, где пестрели васильки,
Я деву-фею повстречал:
Длинны власа, шаги легки,
И странен блеск в очах.

Я ей венок из васильков
Сплёл, пястия обвил плющом,
Она вздохнула, и любовь
В том взоре я прочёл.

Я посадил её скорей
При луке своего седла,
Она мне пела песни фей
И на плече спала.

Был дикий мёд нам вместо вин,
Был сладкий корень на обед,
"Люблю", - уста её рекли
На странном языке.

Укрылись мы меж древних скал
В таинственный волшебный грот,
Четырежды я целовал
Её глаза и рот.

Она напела песню мне,
В её объятьях я дремал,
И вот в тревожном смутном сне
Внезапно услыхал,

Как рыцарей, владык толпа
Печально шепчет: "Берегись,
Тебя качает на руках
La belle Dame sans merci!"

Их вид тосклив, ужасен был,
Сводили речи их с ума,
Их стон меня вдруг пробудил
На крутизне холма.

С тех пор брожу я, как во сне,
Бледно чело, нахмурен лик,
Давно затихла птичья песнь,
Камыш поник.


John Keats. La belle Dame sans merci

Oh what can ail thee, knight-at-arms,
So haggard and so woe-begone?
The squirrel's granary is full,
And the harvest's done.

I see a lily on thy brow,
With anguish moist and fever-dew,
And on thy cheeks a fading rose
Fast withereth too.

I met a lady in the meads,
Full beautiful - a faery's child...
Her hair was long, her foot was light,
And her eyes were wild.

I made a garland for her head,
And bracelets too, and fragrant zone;
She looked at me as she did love,
And made sweet moan.

I set her on my pacing steed,
And nothing else saw all day long,
For sidelong would she bend, and sing
A fairy's song.

She found me roots of relish sweet,
And honey wild, and manna dew,
And sure in language strange she said —
I love thee true.

She took me to her elfin grot,
And there she wept, and sigh'd full sore,
And there I shut her wild wild eyes
With kisses four.

And there she lulled me asleep,
And there I dream'd—Ah! woe betide!
The latest dream I ever dream'd
On the cold hill's side.

I saw pale kings, and princes too,
Pale warriors, death pale were they all;
They cried—"La belle dame sans merci
Hath thee in thrall!"

I saw their starv'd lips in the gloam
With horrid warning gaped wide,
And I awoke and found me here
On the cold hill's side.

And this is why I sojourn here,
Alone and palely loitering,
Though the sedge is wither'd from the lake,
And no birds sing.