Индиец-слуга перебирал хозяйские бумаги

Индиец-слуга перебирал хозяйские бумаги -
Его не учили читать, конечно же - зачем?
Он смотрел на листы - но не понимал он -
Что написал хозяин при свете свечей.

Его хозяин - странный тощий англичанин -
Хотя англичане кажутся странными все.
Он постоянно ходит по комнате ночами -
Точно не может ни на секунду присесть.

Точно в нём - туго взведённая пружина -
Вечно трясутся руки, горят глаза.
Бешеный нрав - даже слова не скажи ему -
Даже подойти к нему без опаски нельзя.

Нет, он не бьёт слуг - он даже ласков
С ними - но слуги все опасаются его.
Как будто скрывается под безобидной маской
Некое древнее, жаждущее крови божество.

Он почти не спит - только урывками дремлет -
Слуга наливает ему кофе дрожащей рукой.
А потом он уходит - в глухую деревню -
Чтобы искать каких-то древних стариков.

И чтобы расспрашивать их о богах ушедших -
О тех, кого английский Христос запретил -
Что-то тёмное и мрачное живёт в  душе его
К пасти джунглей уводят его пути.

Он пишет - а после комкает и жжёт бумаги -
Потом погружается - точно в болото - во сны.
Он иногда называет слугу Маугли -
А почему - не захотел объяснить.

Иногда он зубы в дикой улыбке скалит,
И глаза мерцают, точно рубины в темноте.
И он посещает храмы богини Кали -
И тайные сборища её проклятых детей.

Он в пламени солнца стал - как индиец, смуглый -
И его почти не отличить от слуг.
И по английской колонии ходят слухи,
Что он сошёл с ума - склонился ко злу.

Что он стал - еретиком и безбожником -
Что он приносит жертвы - богам чужим.
Что он - слишком долго в Индии прожил
И пропитался курением местной лжи.

Что истрепала тело его малярия,
Что разъели болота его глаза -
Слишком много они про него говорили -
Только правды никто из них не узнал.

Он сидел по ночам - у свечи горящей -
Он впивался ногтями - в горячий лоб.
И он слушал, как в беспредельной чаще
Бесконечный лиловый ливень льёт.

И как дышат джунгли - ртами цветочными -
Золотые тигры скользят во тьму.
И ему казалось - что дэвы ночи
Тянут с неба - чёрные руки к нему.

И зовут его - багровые демоны -
Шива пляшет ночью в его башмаках.
И хотел опуститься - к чёрной звезде он -
В глубине болота - джунглей - но только как?

Он не знал - рвала его малярия -
И оплетали джунгли ветви костей.
Он хотел уйти - из прежнего мира -
Где тщедушный бог распят на кресте.

Он хотел иных богов - позолоченных,
Под коронами - чёрных, как ночь, кудрей.
Если бы только - это могло помочь ему -
Он готов был - и умереть.

Переродиться -  ведь бесконечна сансара -
И колесо её мелет души живых.
Пусть англичан - галилеянин спасает -
А его спасут - тигры и львы.
 
Во снах его тигры скользили - в багровых шкурах -
Грызли клыками осколки синей луны.
Все говорили - он опиум курит.
Все говорили - дни его сочтены.

И головами - марионетки качали -
Щёлкали их ридикюли и веера.
Как неудобно - он ведь был англичанин.
Он был из их круга - ещё вчера.

Теперь он в другом круге - в другом космосе -
Ободран солнцем до кости - до естества.
Костюм и галстук - он в болото забросил -
И накинул шкуру дикого льва.

Чёрные львы и тигры его терзают -
А граммофон визжит - короля храни!
Смотрит слуга всевидящими глазами,
Перебирая его бумаги и дни.

Слуга улыбается - он всё понимает.
Ночь волос покрывает снежный тюрбан.
И он подаёт молча кофе хозяину -
С поклоном и улыбкой на алых губах.

Позже - когда хозяин уснёт ненадолго -
Ночью он опять ни минуты не спал -
Слуга примет иной - золочёный облик -
И ускользнёт  прогуляться по небесам.