Кровавый лик войны

Было это в 1941 году. Немцы стояли уже под Москвой, и каждую ночь в городе раздавались зловещие завывания сирен и звучал голос Левитана: "Граждане,воздушная тревога!". Люди прятались кто куда мог, захватив самое необходимое. Мы с мамой и сестрой спускались в полуподвальный этаж нашего дома, в массивных стенах которого чувствовали себя в относительной безопасности. Один раз мама повела нас на ночь в вестибюль строящейся тогда станции метро "Павелецкая", куда люди спускались по бесконечным деревянным ступенькам и потом располагались прямо на платформе или даже на путях, постелив свои матрасы и одеяла. Всю ночь над городом рвались снаряды и слышались взрывы. Утром мы,ребятишки, выбегали во двор и подбирали осколки этих снарядов - рваные куски железа ещё горячие после боя. Мне становилось жутко,когда я пыталась представить  себе,как такой кусок железа впивается в человеческое тело. И один раз мне пришлось увидеть нечто подобное. Мы жили на территории больницы, превращённой в госпиталь по случаю войны. В одном из корпусов был оборудован приёмный покой, куда каждый день приходила машина и санитары быстро выносили из них носилки с ранеными,впрочем некоторые шли самостоятельно, поддерживаемые санитарами с обеих сторон. На всех были окровавленные повязки, что означало, что раненых везли прямо с передовой. Однажды, гуляя во дворе,я увидела "полуторку", направлявшуюся к приёмному покою. Я подошла к ступенькам,по которым поднимали в корпус раненых и стала смотреть. К машине подбежали санитары и вынесли из неё носилки с солдатом. Из под его шинели был виден забинтованный обрубок ноги чуть выше колена. Бинты настолько пропитались кровью, что вся эта часть представляла собой сплошную кровавую массу. Мне вдруг стало нехорошо. Я едва не потеряла сознание, и мне пришлось некоторое время сидеть на пеньке,стоявшем тут же,пока состояние не стабилизировалось, и я пошла домой. Эта страшная картина до сих пор жива в моей памяти.