Баллада о комнате на краю света

Я спал на диване,
Который изготовили зэки за соседним забором.
Пружины из него торчали,
Наверное, чтоб не дремала совесть,
И это были политические,
А не привилегированные воры,
И у каждого – своя,
С несчастьями на каждой странице повесть.
Обивка – серо-зеленая.
С проштампованным узором,
Широкие шляпки гвоздей –
Как сверкающие фиксы.
У меня была двойка с минусом
По кругозору
И – полноценная пятерка по незнанию смыслов
Жизни. Подневольного труда, бессемейства,
Нотного стана из колючей проволоки,
И евреям еще нужно было дожить до пейсов
И западенцам – до очередной бестолковости
Центрального Комитета,
Давшего по шапке Хрущу…
Собственно, это был в Политбюро очередной заговор.
Я лежу
На зэковском саркофаге и грущу
В стране между Озерлагом и Берлагом.
… А всего-то я собирался о комнате нашей рассказать
С её обстановкой из пяти компонентов:
Этажерка,
Шифоньер бнз зеркала,
Крашеная в сургучный цвет кровать
И стол, покрытый скатертью с кистями –
Узорчатой пулеметной лентой.
И все – тяп-ляп:
Суп – из одного топора…
Ничего лишнего, кроме нас самих.
И еще –
В безотцовщину игра.
Не считая взглядов косых.
Смотрю на подвесной потолок,
Бронзовые бра,
На ковер, доставленный прямиком из Китая.
Нынче собираются, как на парад,
За границу, доллары и евро считая.
А у меня – единственная радость – патефон
И непочатая коробочка иголок вострых.
Сегодня - Пятница.
Я – Робинзон,
И – детства Необитаемый Остров.

8.5.15