ВЕРА. война

"На страхах, на праздных терзаниях,
На самовлюбленности оправданиях,
Вызревает сорняк измены…
 Страстей человеческих, вздутые вены,
его питают…
Сорняк растет и плодится, не зная меры…
В душе пустой… душе без веры…"

 На земле и на суше… и в человеческих душах… война идет.
   Всевластна…
Попасть на войну просто… вернуться невозможно…
Она придет
 во снах тревожных…
она убьёт…
Годы не исцелят…
Лишь, малость, залечат…
 Война калечит…

ВОЙ - УГРЮМ.

…Новая тактика власти – стрелки несмертных.
По одному уходят в отрыв, в горы - вести охоту.
За каждую смерть противника им обещано благо достойное.
Экипировка стрелка:
"Выцветень" - плащ, цвет меняющий. Он со средой окружающей сливается идеально…
Бионики огневой поддержки, настроенные "психотропом" на жизненный ритм стрелка. По вызову, они перемещаются к хозяину мгновенно. Один стрелок, по мощи равен армии. Легок, мобилен, сокрыт.
Он, внезапно появляясь, противнику наносит урон непоправимый и исчезает безнаказанно. Перемочь такого противника – дело достойное…

Так было. Вои и ополченцы, договор, заключив, в борьбе объединились.
Угрюм рикошетчик нашел себе дело занятное. Он за стрелками ведет охоту.

Сердце-лед. Нелюдим рикошетчик, он в одиночестве ценит неспешность.
Основательно, по еле заметным приметам, стрелка вычисляет.
Идет по следу.  Срок долгий проходит и все для того, чтобы сделать выстрел один,
но смертельный.
Однажды ему повезло. Он, в прицельную сеть монокля тень "поймал" – знакомое предметов искажение.
Угрюм наблюдает, спокоен: "В выцветне кто-то идет невидимкой.

«Неужто… стрелок, а может быть свой?»
Цель, как муха в паучью сеть, уже поймана, уйти не сможет. Вот, в распадке остановилась, исчезла.
" Точно стрелок. Там убежище его – капсула.
Я по приметам на линию выстрела выйду…"

Закат, в горах солнце быстро заходит.

Лунная ночь, серебристым покоем, землю укрыла. Рикошетчик умиротворен.
Он по следу идет, древние сказы своего народа тихонечко напевая.
Сердце – лед? Нет, оно пламенеет, от внешнего взора сокрыто за беспристрастности маской. Гремучая смесь любви, печали и ненависти,…
Угрюм, тишью ночной очарован................

……………На открытом, для точного выстрела открытая – вот она!

Растерянна, и нет уже времени исчезнуть. Короткая стрижка. Волос растрепан и слезы в глазах. Слезы! В сети прицела слезы её видит Угрюм. Он ошарашен. Разум ему говорит: "Стреляй. Рядом сокрытое поселение странников. Она сейчас…она ведет охоту! Нельзя дать ей сделать это. В поселении женщины, дети…"
А сердце в груди ухает: "Она же несоразмерна с орудием убийства - которое сжимает в руках!"

 Евразийка – тонкая кожа. Такая, тонкая, что видно как венка пульсирует на шее.

 Метрономом отсчитывает последние такты её жизни. В ней вызов тигрицы и пластика кошки. Нега! Глаза - бездна небесная.

" Ведь не человек она уже, бионику подобна. Но как сохранила она отблеск живой души в глазах?
Зачем я пошел тропой этой! Если б вернуть все назад…
ее не поймал бы я в сеть прицела. Так пауки ловят в сети свою добычу!
И не уйти уже жертве. Она мне противопоставлена…
Ведь это она – в коротком забытьи переходов, сном чистым ко мне приходила.
 И всякий раз, во снах её ожидая, я знал что жизнь не бессмысленна.
Ведь это она искренность моя.
Возвышенность чувств, на вздохе. Так, что выдохнуть нет возможности.
Она, появленьем своим, разгоняла промозглый туман стенающих душ.
Призраков тех, кто были мною убиты когда-то. Я с нею счастлив был.
Мы говорили.
И было достаточно видеть ее, чувствовать ее рядом.
И все пошлое, низкое, осыпалось огаром.
Сгорали маски, однажды мной для себя же слепленные, на все времена мои, на всякие случаи жизни.
Она, ожиданная, грезилась мне покоем, уютом тепла домашнего,
счастьем обыденности мирной.
Ее хотел на руках носить. Целовать уста ее, вдыхать ее запах.
И в сердце нести сладкую тревогу заботы о ней. Непрестанно. Давно ею грезил, в томлении ждал нашу встречу. Ждал, но не ведал, что пулею одарить должен свою любовь…
Любовь?
Да!
Смогу ли?.."
Выстрел! И пуля в сердце…