Уходящие люди

               
               Е.Гинзбургу
Одна лишь строчка:
«Однажды в студеную зимнюю пору…»
из когда-то недоученного стишка -
возвращает:
надтреснутый напев деда, читающего тору,
бабушкин миндальный медовик,
этажерку на шатких ножках со стопкою книг
и коробочкой канифоли  для смычка,
сквозняковое подвыванье волчка,
разношенные ботинки  только что из починки,
скрипочку-четвертинку в бархатном гнезде чехла,
другую четвертинку, спрятанную дедом
в глубине буфетного дупла,
тягучие, как конфеты, непонятные слова,
запах духов «Красная Москва»
и саму Москву, живущую в черном чреве репродуктора,
голос швейной машинки, стрекочущей, как сверчок,
ночную мечту стать кондуктором в  поезде,
ползущем в далекий Владивосток…
Жизнь измеряется:
шагами, глотками, поцелуями в сквере апреля,
концами с концами, сводимыми еле-еле,
ночными объятьями, горчащими слегка,
поиском денег, которые ничего не измеряют, но так нужны,
как этот последний кусочек медовика,
лежащий на старинном блюде…
И все эти лоскутки, которые так важны,
Уносят с собой
Уходящие люди