На старом кладбище

1
Кладбищенская прелая листва
цепляется с надеждой осторожной –
быть вынесенной влажною подошвой
отсюда прочь.
                И только дерева,
в согласии кивающие ветру,
подвергшему серьёзному секвестру
их кроны, наблюдают здесь за мной.
А я бреду тропинкою длиной

то ль в час, то ль в день… всему виною мгла,
укрывшая на старых камнях даты.
Купцы, мещане… все они солдаты
той армии, разбита что была
фельдмаршалом. Он носит имя Время.
Его полки – века. И тяжко бремя
сей схватки. Как же трудно осознать,
что бьёт набат! Успеть бы передать

свои хоругви новеньким слепцам,
что рвутся в бой на те же равелины.
Их ждут увечья, ранние седины,
кресты и камни с датами… Конца
победного не будет в этом свете
ни старикам, ни детям.
                На планете
идёт спектакль. Дают сегодня «Рай».
И на афишах – море, тёплый край…

Но здесь – вне пьесы – правит темнота.
В кулисах реквизит, порою новый.
Вот крест простой, а рядом с ним – дубовый.
Там мрамор, здесь гранит. Прочтут уста
«да на кого ты нас…», «тебя мы будем...»
...Я думаю о том незримом чуде,
что разделяет души и тела.
Здесь – мрак и холод, больше нет тепла.

Да кто б чего иного ни хотел –
всех уравняет сонный червь могильный.
И раб, и господин пред ним бессильны.
Лежать и тлеть – несладок их удел.

2
…Но только среди царствия печали
Есть для души предвечное начало:
Уходят ввысь над куполом кресты
к пространству Света. Поспеши и ты,

усталая душа, тебе поможет звук
услышать зов иной земли, привольной,
тем медным отпечатком колокольным,
что проникает даже в сердца стук.
А  в куполах – архангелы-пилоты…
Стоят, давно готовые к отлёту,
по всей земле такие корабли
и ждут сигнал – умчаться от Земли!

Душа, не медли: можешь не успеть
войти в ковчег спасительного мира.
Не описать словами те пальмиры,
где торжество Любви, бессильна смерть!
Впусти к себе ты первый звук молитвы.
Иди за ним, душа, важней нет битвы.
А здешний свой оставь скорей багаж
и подхвати тихонько: «Отче наш…»