В поисках Гекзаметра

Сахарик! Вот умеешь же ты!

Ладно, первый нерв прошёл. Жму на гашетку. Тут мне одна история приснилась. И как оказалось неспроста (начавшись с нескольких гекзаметрических строк):

•••••••••••••••••••••••••••••
«Дубовый листок оторвался от ветки родимой
И в степь укатился, жестокою бурей гонимый;
Засох и увял он от холода, зноя и горя
И вот наконец докатился до САМОГО Чёрного моря.»

“Я знаю, ты будешь ко мне возвращаться
Впустив в свои мысли случайно, невольно.
Когда пропадёт ощущение счастья.
На тонкой границе «мне пусто» - «мне больно».”
•••••••••••••••••••••••••••••

История такая. Как так получилось, но лежал на одной пыльной дороге, — на самой её обочине — один маленький премаленький мальчуган. Лежал и пытался дрыгать ножками. Что в пелёнках, сама понимаешь, дело невероятно сложное. Рядом с ним валялась дощечка на которой было написано «Я научила дывчин говорить..
.» — и понимай как хочешь. Но, по прошествии некоторого времени, идёт по этой дороге одна дывчина и видит этого маленького премаленького мальчика. Шла она одна. Куда — неизвестно. Но, увидев его решила взять с собой. А как так получилось, она и сама не знала. Дело обычное. Да. Ну не знаю, сколько времени они были вместе — сколько она его нянчила — сколько терпела его капризы, но каким-то непостижимым образом этот маленький премаленький мальчик вновь оказался на обочине этой пыльной дороги — этой, а может быть другой – кто его знает, но было смешно, потому что был он уже — в подгузниках. Крут до Ужоснаха! Сама понимаешь — одно дело в пелёнках, а тут — куда ж легче дрыгать ножками когда на тебе эти самые, — лучшие друзья всех девушек — подгузники от Армани. Это да. Кстати, возможно поэтому, этот маленький премаленький мальчик и оказался вновь на этой обочине, потому что тупо уполз от этой дывчины. Ну, я не верю, что она его бросила! А почему он уполз — кто его знает? Кстати, эта дощечка всё ещё была с ним. Странная дощечка. Хотя, возможно и не сама дощечка, а слова, что на ней были написаны: «Я научила дывчин говорить...». Не веришь в магию этих слов! Сахарик, а как же спустя некоторое время и снова — и снова идёт — по этой дороге навстречу к этому маленькому премаленькому мальчику, другая дывчина, а — как Сахарик?

Ну, почти такая же история — куда шла, зачем — всё покрыто тайной тайною. Мальчик только этот был немного подвижней и оттого капризней, а уж умнее — слов нет, какой он был умный. Для меня главное смысл — кричал, плача этот мальчик, когда милая дывчина объясняла ему как правильно надо дрыгать ножками. Это да. Это искусство. Ну, как говорится, кое чему она всё таки его научила. Потому что, по прошествии некоторого времени, этот маленький маленький мальчик, вновь оказался на этой самой дороге — а может уже на другой — кто его знает. И представляешь — мог по ней идти. Да — это искусство. Шкандыбать в поисках великого смысла. Великого Смысла. Но опять же. Куда там идти! Причём, заметь — в подгузниках. Оно-то понятно, что не в пелёнках, но идти — куда-то — в подгузниках. Жесть. Так и подумал, наверное этот маленький мальчик — смышлённый! Слов нет. Заплакал. Сел на обочину. И стал ждать. Кстати, дощечка, как ты понимаешь, была всё ещё с ним. Странно даже. Можно ведь было сесть на эту дощечку, но, почему-то наш маленький маленький мальчик этого не сделал. Наверное потому, что — всё дело в словах: «Я научила дывчин говорить...». И понимай как хошь. И вот, — ну уже понятно, да? — идёт по этой самой дороге — дывчина. Естественно в сторону этого маленького маленького мальчика. Разговорчивого! До Ужоснаха. Естественно, — он же ж уже научился ходить! Куда там. Дывчина-то видела, что не очень. Поэтому взяла его под ручку и пошли они с ней... А куда — неизвестно. Куда глаза глядят. Вобщем, долго ли коротко. Вновь, оказался этот маленький мальчик один. И всё на той же обочине. Ходил чуть побойчее, но, представляешь, — всё так же в подгузниках. Ну, тут не понять — почему. То ли привык, то ли ещё что, но то, что в них — факт. Да, но, факт не факт — сама понимаешь — рано или поздно их нужно было снять. А для этого надо было, чтобы хоть кто-нибудь сказал ему за их существование. А кто скажет? Он же ж мог обидеться. Сама понимаешь — мальчик. Тем более — маленький. Да ещё в подгузниках — которые он не видел. Кстати, кто его знает. Может он и оказался, в четвёртый раз на этой дороге, потому что дывчина, которая подобрала его в третий раз сказала ему об этом. А он, совершено естественно, — сама понимаешь — и ушёл. А что же делать? Если скажут один раз — это пустяк. А вот если два — это уже закономерность. Правда опять же, кто скажет второй раз? И самое главное, как? На первый вопрос, отвечаю: Конешно же — дывчина. И всё на той же дороге. С единственным исключением. Мальчик-то наш трохи повзрослел. А это уже проблема. Ибо как нянчиться с таким маленьким мальчиком в подгузниках, который повзрослел? Правильно — двигаться в нужном направлении. Отвечаю на второй вопрос: И это направление указала ему эта милая дывчина. Нет. Не так как ты могла бы подумать. Просто указала и всё. И ведь знаешь, так интересно. Идёт, главное, останавливается. Смотрит на него. И показывает в сторону леса. И говорит: Только не туда. И добавляет: Пойдём со мной. Пойдёшь? Конешно же нет, — возмутился наш маленький мальчик. Он же ж уже взрослый и ходить под ручку с милыми дывчинами — ну вообще не комильфо! А что делать? Остаётся лес. Сахарик! Шо там в лесу — мама, не горюй!

И вот, сейчас, этот маленький мальчик — без подгузников! — гуляет в этом лесу и не знает, что делать дальше. А дощечка, кстати, по-прежнему с ним: «Я научила дывчин говорить...».

Вот, хочешь верь, хочешь не верь, этот маленький мальчик не знает куда ему теперь идти. Кстати, представляешь в этом лесу, этот маленький мальчик нашёл смешные дощечки — под стать единственной — умеющие, не то чтобы говорить, но — сама смотри:

1 Дощечка «»”“ — нажимаешь на нижние галочки «» , появляется звук ТА-та. Нажимаешь на верхние ”“ — молчок.

2 Дощечка ”“«» — с точностью наоборот.

И так далее. Волшебные дощечки.

Чудеса! И вот ходит этот маленький мальчик, по лесу, расспрашивает за эти дощечки, рассказывает за них, показывает, но никто его не понимает. Такое чувство, что и нет их вовсе. Но они есть! Эх.

И вот, с одной стороны — родная дощечка, с молчаливой надписью: «Я научила дывчин говорить...», а с другой стороны — новые дощечки, — говорящие! — но которых нет, и которые есть. И что делать — этот маленький мальчик не знает. Хоть подгузники надевай!

А что? Очень неплохое время было! — пелёнки, подгузники, Великие Смыслы, Звуки, Глаголы. Теперь вот Ритм. И чё с ним делать — ума не приложу — говорит мне этот маленький мальчик.

Сахара! Что делать этому маленькому мальчику? Блин! Ты же сказала.:-D

Сахарик! А может ну его? Может заново, а? Пелёнки, подгузники... Ну, — согласись?

Сахарик, в любом случае, обещаю тебе, если шо-то и будет хорошего в моих стихах, то это будет исключительно оттого, что маленький рихорд захотел сделать приятное тебе — договорились?

Ну, про остальных дывчин, мы говорить не будем — для чего они нам, да? Славно!

Сахарик, спасибо!

P.S.
Ну, а если что не сердись. Помни! — я маленький рихорд. Всегда к твоим услугам.

Рихард Мор 2   11.06.2016 20:27   Заявить о нарушении