Ангелине неймётся...

Нет, это не Шекспир, предупреждаю,
Великого поэта с нами нет;
Я Ангелина, и стихи кропаю,
Чтобы потомкам передать привет.
Поведать я хочу о нашей жизни,
Которая трагична и смешна;
Вот кто-то гибнет, где-то пепелище,
А у меня в руке сейчас нога.
Нет, не моя нога, вы не пугайтесь,
Подсказку дам, купила я её;
Но если вы историю забыли,
Ответ не отгадать вам ни за что.
Век двадцать первый здесь у нас пока что,
Точней, две тысячи тридцатый год;
Надеюсь я, что в тридцать первом веке,
Хоть кто-нибудь послание прочтёт.
Сейчас подумаю… Да, непонятно,
Что с чтением будет; Будут ли читать?
Иль знания и умения растеряют,
Язык забудут, будут лишь мычать.
Возможно ли такое изменение?
Как знать, непредсказуемы пути;
Быть может, человечество прозреет,
А, может, растеряет все мозги.
И будет среди глупостей болтаться,
Затем, устав, отправиться на дно;
Засасывает глупость как болото,
И выбраться немногим суждено.
Вернёмся всё ж к ноге; даю наводку,
Сварить её планирую и съесть;
Принадлежит она не человеку,
И на планете ног таких не счесть.

Похоже, я напрасно распинаюсь,
Ведь если все разучатся читать,
То и моё правдивое послание,
Потомкам не придётся изучать.
А ведь так важно, чтоб потомки знали,
Как жило человечество до них;
О чём мечтали люди, чем питались,
Ходили ль прямо на своих двоих.
Как им помочь узнать о нас хоть что-то?
Компьютеры ведь могут «не дожить»;
Наскальные рисунки, вот решение,
Все катаклизмы смогут пережить.
Своё изображение я на скалы
По всей планете нанести должна;
В руке держать, конечно, буду ножку
Куриную, а также два яйца.
Со скал потомкам буду улыбаться,
Хорошую энергию даря;
К тем скалам будут многие ломиться,
От всей души меня благодаря.
Я технику наскального рисунка
Должна как можно лучше изучить;
А, может, будет слишком уж нескромно
Себя на скалах тех изобразить? 
Возможно, лучше кто-то из известных
Пусть зажимает мясо то в руке?
Какой-нибудь правитель… Нет, опасно
Могу ведь оказаться и в тюрьме.
Подумают, что я глумлюсь над властью,
Что высмеять правителя хочу,
Что намекаю я, что недоступно
Такое мясо нынче бедняку;
А может рядом с этим человеком
Мне следует бомжа изобразить?
Пусть мясо в двух руках он зажимает,
Тогда меня не смогут обвинить.
К тому ж казаться будет, что правитель
К народу близок так, как никогда,
Что для людей еды ему не жалко,
Готов кормить любого, хоть бомжа.
Мысль неплохая, но сомнения всё же
Меня покинуть вовсе не спешат,
Ведь могут расценить всё по-другому,
И рисовать мне вовсе запретят.

О том, что весь народ накормлен властью,
Теперь надолго я забыть хочу;
Уж лучше я сама к скале «приклеюсь»,
И истину потомкам понесу.
С чего начать? Ах да, библиотеку
На сей раз мне придётся посетить;
А за какие деньги я отправлюсь
К тем скалам, где мой образ будет жить?
Бабла ведь нет, досадно это, право,
Кредиты же опасней, чем гюрза;
Но от идеи как мне отказаться?
В идее этой смысл бытия.
Конечно, есть ещё одно решение:
Призвать всех до единого читать;
Детей, подростков, молодых и старых…
Пора всем нам на книги налегать;
Коль так поступим, то своим потомкам
Умение это сможем передать;
Тогда, возможно, в тридцать первом веке,
О нас сумеют многие узнать.
Но нужно всем живущим постараться
Хоть что-то на планете сохранить;
Так важно, чтоб о каждом поколении
Никто и никогда не смог забыть.