Тупицино

Островок в глуши Сибирской, а в далеком прошлом – рай,
Славен силой богатырской, в Омской области был край.
Тупичане – народ бравый и горячий как костер,
В сенокос – косили травы, каждый стог будто шатер.

Все крепки и мускулисты и надежны как скала,
Фильм любили «Трактористы», вот такие, брат, дела.
Все трудились словно пчелы, от зари  и до зари,
Шутники  и острословы,  как я тут не говори.

В нем Хвостовых – звезд небе, Ситниковых – рыб в пруду…
Сорок первый каждый встретил, как огромную беду.
Душу рвала всем тальянка, бабы плакали навзрыд,
Сердце все – таки не камень, на войне могли убить.

Александр Сергеев пьяный, так плясал, порвал сапог:
- Сволочь – Гитлера достану и лишу его я  ног…
Воевал он подо Ржевом, грязь месил среди болот,
Но домой вернулся целый, подопьет, кричит: - Вперед!

Он со смертью играл в жмурки, три дивизии легло,
Им командовал лично Жуков, Сане просто повезло.
Тушнолобову Ивану, на войне достался плен,
Он в бою был сильно ранен, выжил, так как был спортсмен.

Драпанул он из неволи, шел ночами на Восток,
Нам рассказывал это в школе, помню Мужества урок…
В школе правильно учили, ведь осталось у меня:
- Родню сильно проредила, проклятущая война.

Семь у папки, пять у мамки, словно хворост, на войне,
Все сгорели мои дядьки, как в костре, тогда в огне.
Был пожар тогда высоким и рекою лилась кровь,
Не вернулось почти сотня, в деревушку мужиков.

Возвратились – единицы, нас жалели как птенцов,
Вспоминаю нынче лица: - Вот Георгий Кузнецов.
Михаил Богданов рядом, ранен был он тяжело…
В День Победы при наградах, одолели они Зло.

С каждым годом все их меньше и растет список утрат,
И никем их не заменишь, тех, кто был в войну солдат.
Убывает поколение очень громкое как крик,
И Тупицино – селенье, превращается в тупик.

Больше все забитых окон, повалилась городьба,
На полях стала высокой, почему – то лебеда.
Говорят, была едою, эта сорная трава,
Вот Тупицино какое, тишина да  синева.

Фото из архива Ивана Хвостова, рассказ которого стал поводом для написания стихотворения.