Мне кажется, я знаю этот голос...

Мне кажется, я знаю этот голос…
О золотое то веретено
Столетие назад я укололась,
Пролив на платье майское вино.
На тонком шелке вечность начертила 
Мне карту троп, затерянных во сне,
И целый век с тех самых пор бродило
Мое вино весеннее во мне.
Сочился свет сквозь стрельчатые двери,
Сквозь алый лед старинных витражей.
Но спал фарфор в хрустальной полусфере
Под зорким оком мраморных пажей.
Ни трели птиц, забившихся под стрехи,
Ни плеск ветров об остов древних стен
За сотню лет не сделали прорехи
В моей святой хрустальной пустоте.
Прах лепестков покоился в ладонях,
На белом теле тлел дамасский шелк…
Сокрытая во снах от посторонних,
Я не просила, чтобы он пришел…
Но он вошел, и мой покой хрустальный
Осыпался черемухой лесной —
Живая сказка в пыльном склепе спальни
Проснулась этой ветренной весной.
И больше нет укрытия от света,
Не схорониться в сонных кружевах.
Мое вино его весной согрето,
И вторит пульс: «Жива, жива, жива…»