Гамбио

Ходят по пёстрой от людского потока улице Флорида молодые и среднего возраста мужчины. И по Флориде, и по соседним улочкам, везде, где людно. Смотрят то ли на тебя, то ли мимо,  и время от времени произносят на разные лады, кто отрывисто, кто вкрадчиво, одно и то же загадочное слово: «Гамбио!» Чего хотят, что произносят – неведомо. Сначала неведомо. Если не задумываться. А если подумать? Слово «гамбио» чем-то напоминает шахматный термин «гамбит». Это когда меняются местами король и слон.  Какие ассоциации? Никаких. Если у вас всё есть и вам ничего не нужно в чужой стране. Ну, как это – ничего не нужно? Нужно! В любой стране, куда бы вы ни приехали, вам в первую очередь понадобятся местные деньги: с таксистом расплатиться, купить что-то в магазине или поесть на что-то в кафе. Пластиковая карта – это хорошо, ею можно рассчитываться, но не иметь вовсе никаких наличных местных денег – всё равно не получится. Можно, конечно, найти банк, снять деньги в банкомате, оставив за банковскую операцию неплохие комиссионные. А можно, если у вас есть наличные другой страны, поменять их на местные деньги (в Аргентине это песо) без комиссионных. Где? У кого?
У тех, кто кричит слово «гамбио». Гамбио – это обмен. Обмен валюты одной страны на валюту местную или другой страны. Рубли в Аргентине обменять не получится. А вот доллары США – запросто. И не только доллары.
Кстати, в местных магазинах и кафе заметил, что местный песо обозначается точно так же, как доллар, только перечеркивается сверху вниз не двумя, а одной полосой. Поначалу я принял это обозначение за знак американского доллара и очень сильно возмущался сумасшедшими аргентинскими ценами, но потом, когда мне объяснили, что это не доллар, а песо, я успокоился. В тот момент местный уличный курс доллара к песо составлял 15,1 песо за 1 доллар.
Итак, я познакомился с миром уличных валютчиков. В советском прошлом за валютные операции можно было схлопотать приличный срок или того хуже, смотря от объемов этих операций. Здесь первым моим уличным валютным оператором стал продавец из газетного киоска напротив гостиницы. Его звали Анхель. Высокий, пожилой, седенький, лысоватый, в круглых очках. Похож больше на бухгалтера садоводческого общества, чем на прожженного валютчика. Анхель с помощью калькулятора объяснил мне курс и сколько он может дать песо за мои доллары. Мы совершили валютный обмен прямо на улице, в газетном киоске. Так было несколько раз, поскольку очень удобно: вышел из гостиницы, подошел к киоску ( ходьбы - 5 метров) и уже поменял деньги. Но, когда мы собрались в Бразилию, то мне оказались нужны в дорогу другие денежные купюры, не местные песо, а бразильские реалы.
И тут выяснилось, что Анхель может менять только доллары на песо или те же реалы тоже на  песо, но не наоборот. А нужны именно реалы. Что делать? И Анхель сказал два слова: «Флорида, сеньор».
Не знаю, что я подумал, но позвал с собой взрослого сына. Один в незнакомое место обмена валюты к незнакомым людям не пошёл. И мы отправились на дело. Первого прохожего, произнесшего слово «гамбио» я намеренно пропустил. А вот ко второму шагов через двадцать подошёл. Вторым оказался коренастый крепыш невысокого роста с боливианским лицом. Я объяснил ему, что нужны реалы, и он подвёл меня к другому городскому индейцу похожей внешности. Этот тип поманил нас за собой в тёмный проходной двор. Во дворе перед нами открылась массивная железная дверь.
Мы вошли. На лестничной площадке за столом сидел третий человек, похожий на охранника. Он пропустил нас внутрь старинного лифта. Мы втроём вошли в лифт, дверь за нами с грохотом закрылась, после чего закрылась решетка на двери. И мы поехали вверх. Наконец, кабина лифта остановилась. Но дверь, которая закрылась внизу, здесь, вверху, осталась неподвижной. Начала отодвигаться другая решетка, перпендикулярная той, которая открывалась. И выход из лифта оказался под 90 градусов к тому, что было входом в него. Мы вышли вслед за сопровождающим в длинный коридор с тусклым освещением и множеством одинаковых дверей. Пошли вправо по коридору. Через некоторое время мы вошли в небольшую комнату, которая тоже имела второй выход. В комнате нас уже ждали…
Мы с сыном успели переглянуться: обоим стало ясно, что в случае чего нам отсюда не выйти…
Четвертый индеец достал из ящика стола денежно-счётную машинку и калькулятор. Я показал на пальцах сколько денег собираюсь менять на реалы. Он в ответ показал на калькуляторе: какую сумму может за них дать. Я кивнул. Он пересчитал реалы на машинке и положил их передо мной на стол. Я достал  доллары. В общем «гамбио» состоялся. 
Затем мы выбирались из здания в обратной последовательности. Выйдя на шумную людную Флориду, мы с Ромой, наконец, спокойно вздохнули и направились в сторону нашей гостиницы.
Между прочим, в Рио-де-Жанейро тоже в ходу слово «гамбио». Только там оно написано по-португальски над обменными пунктами. Впервые войдя в один из таких пунктов, больше похожему на застеклённое помещение какого-нибудь кафе, я подошёл к прилавку, где происходил обмен валюты с выпиской кассового чека, и, после валютной операции на прощание сказал, что я – из России. Кассир заулыбался и сообщил мне по-английски, что заметил это с порога, как только я вошёл. Сразу. Оказывается, это нам кажется, что мы, россияне, все – разные. А за границей нас определяют моментально. По поведению или облику – для меня так и осталось тайной.
Пишу эти строки, попивая с помощью бомбильи тёплый аргентинский матэ из своей деревянной калебасы и вспоминаю, как покупали его вместе с Игорем из Буэнос-Айреса среди ночи в притихшем, но не спящем китайском квартале аргентинской столицы. “YERBA MATE tarag;i”  написано на упаковке. Тоже было – приключение…