Где-то...

Где-то в чащобах мрачных,
Никому невидимая взору –
Забытая лачуга старая стоит.
В ней, не давав обетов брачных,
Плотно задёрнув тёмну штору –
Седая старуха дряхлая дрожит.
Одной рукой держит златую нить,
Второй уж ножницы раскрыла –
Решает старая, кому не жить.
Кого сей миг судьба сгубила,
Чью свечу жизни затушить...
Движенье рук – тьма поглотила,
Чьи-то мечты и горести навек.
Выбор труден – жизнь в кольцо,
Но увы – смертен человек...
А рядом, спрятав бледное лицо –
Пожилая дама тихо коротает век.
По блюду катит волшебное яйцо,
Держа окровавленное веретено.
Им, истерев до крови свои пальцы,
Сукёт – жужжит и крутится оно.
Ей не надо будут пяльца –
О вышивке позабыла уж давно...
Нить оборвётся, но связав концы,
Продолжает труд свой вековой.
Все несчастья связаны в узлы,
Все кровинки – дрязги жизни роковой.
Не всё так мрачно в той лачуге,
Младая девица в ней живёт.
Томно мечтая о милом друге –
Песни о любви своей поёт...
Девчушка, как красная зарница,
Светом освещает старый дом,
Как Божья благодать – десница,
В руках разминает восковый ком.
Когда-то он станет жизнью новой,
Звездой рождённой в небесах.
Тоненькой свечой зажжённой,
В свыше определённый час...
Час – когда судьбы ещё не написаны,
В нём нет стерней и виражей.
А благословенным светом освячены,
Годы вновь возрождённых людей.