Прошкина сказка

        Что только вам ни приснится, когда любимая кошка нежится на ваших подушках! – даже интриги королевского и царского домов, чтобы повенчать своих упрямых чад! даже страшная колдунья! И даже грустные звёзды вам явятся в навеянном её зелёными глазищами сне!.. Но снова утро, солнышко от вас не отказалось, и скоро снова можно сажать подсолнухи после полётов во сне на камине с телескопом.


        Сказка для мамы,
        для грустных звёзд
        и для Вани


        ЧЬЯ-ТО В СТРАНСТВИЯХ ДУША...

        «Писарь Прошка
        Знает буквы немножко.
        Вспомнил спьяну сказочку –
        И завёл тетрадочку:
        «Жили- были…»
        Но не тут-то было!
        Чья-то в странствиях душа
        Вдруг вцепилась, не спроша:

«Царь – царь Селиван Девятый.
Царица – царица Марица Восьмая дробь Пятая.
Сыночек Емелька их, пустомелька,
Народ окликает его Птолемейкой.
Кот его Васька – Василий Шестой.
Пёс его Бамбл – Бамбл Второй.
Король Пульмикорт, королева Зодак,
Принцесса – их дочь Катарина. Но… как
Она выпекает пышки из теста!
Завидки берут – кому же невеста?»

        Писарь Прошка
        Почесал за ухом немножко,
        Поправил стаканом рыло,
        А перо – само в чернила:

«Ну, ещё, как ни вертись,
Нам никак не обойтись –
И царю, и королю –
Без двух действующих лиц.
Нет советника царя –
Кто же будет втихаря
Заронять царю мыслишки?
И обделывать делишки
Кто же будет королю,
Пока спит он во хмелю?
Нужен тихий нам Петруша
И царю пиявка в душу.
Нужен злющий мыслью Брейн
К мозжечку у королей».

        Писарь Прошка… Опять писарь Прошка!
        Так зовут и мою любимую кошку!..
        Начинает коситься немножко.
        Сначала на образа –
        Перекрестился три разА.
        Сам еле дышит,
        А перо скрипит – пишет:

«И, конечно, нужен злой
Отрицательный герой.
Тьфу на лихо! Но без зла
Сказка сказкой б не была.
И у нас будет колдуля –
И коварна, и хитруля!
Фроськой зваться – уж она
В гневе точно сатана!»

        Читает Прошка,
        Луна за окошком,
        Прошка мертвее мыши,
        А перо знай себе пишет:

«Но и мы с усами,
Про любовь знаем сами!
Лишь любовь рождает смелых!
Хватит спать, пора за дело!»

        А Прошка… что Прошка?
        Черти его едят с картошкой!
        Солью посыпают,
        Хвостом виляют.
        Так ему под столом снится.
        И перо ему – не перо, а белая голубица!
        На то и стол с наливкой,
        Чтобы спать под ним с кошкой в обнимку.
        На то перо и бумага,
        Чтобы любовь жила рядом.
        Прошка спит, преет в лаптях.
        У кошки мышка в когтях.
        Никто не мешает,
        Душа и рада – поёт, марает!
        Откуда взялась – и сама не знает!
        И легко ей так с пером,
        Как и Прошке под столом!


        НА ЗОЛОТОМ КРЫЛЬЦЕ СИДЕЛИ...

        «На золотом крыльце сидели
        Царь, царица, их сын Емеля,
        Кот Васька, пёс Бамбл, и шёл серьёзный
        У них разговор про хлеб и про звёзды.
        Емельян пока в пути,
        Вот-вот должен подойти.

Ц а р ь.

Моя матушка, ой, матушка-царица!
От стреляет, от бомбит же в поясницу!
Как назло ещё головушка горит.
Что ж ни сыр я – в масле жить?
Ну? Что делать нам с Емелькой,
С этим горем, с Птолемейкой-пустомелькой?
Так тихоней твой сыночек и остался.
Хоть в один поход хоть раз собрался б!
Ни вороны не поймал, ни воробья.
Ни синицы – что там журавля!
Ни ружья, ни сабли, ни коня –
Ничего ему блаженному не надо.
Ни девицы, ни друзья!
Даже царская награда!
Днями с книгами сидит,
В небо филином глядит.

Ц а р и ц а.

Сама, Селичка, я в трансе, как на дыбе!
Мож, поможет иностранец-доктор выжить?
Вот же доля, вот же долюшка-змея:
То ли горе – больше моря,
То ли радость – вся земля!
То целую подорожник,
Что на белом скакуне
Не сломал сыночек ножки
На проклятой на войне,
И в походах чёрной кошкой
Пули путь не пресекли!
То молюсь я на подсолнух:
Посадить б на корабли!..
Ведь живёт как бы в подвале,
Спит весь день, а ночь едва ли –
С распроклятою трубой
На камин – и с глаз долой:
На свою на Шунь-гоpУ
Из-за тучек ждать луну!..
Мож, его – на корабли?
И послать на край земли?
Есть на свете это место –
Враз там вспомнит про невесту!
Говорят, там день – весь год,
Нет там звёзд, лишь хоровод
Солнце водит год за годом.
Что ж нам делать? Кто ж поможет?
Жизнь на кончике, а мы
С неба с мёдом ждём блины!..

Ц а р ь.

Тс-с-с! Тс-с-с, матушка!.. К нам сам Емеля!
Вот же чудо в самом деле:
Солнце лампочкой горит,
А сыночек наш не спит!
Закусали тараканы?
Крокодилы? Крауссаны?
Быть не может! Не научное явленье:
Сразу вместе и луны, и солнышка затменье!
В звёздах я не Птолемейка,
Но предвижу, что Емелькина скамейка
Прогневила его так, что не мила.
В первый раз не спит средь бела дня!

Ц а р и ц а.

Может, сЫночку был сон
и кошмары запугали?
Может, вещий? Может, глазоньки его видали
Про судьбу, про счастье, а не разобрался?
Мож, в чужом вдруг сне он оказался?
Не ругай его, царь-батюшка, не зли и не срами.
Может, это от любви?

        Вот подходит Емельян.
        И не трезвый, и не пьян.

Е м е л я.

Поклон, батюшка и матушка любимые!
Так спешу, так ножки спорят с милями!
Сердцу хочется совета услыхать:
Сон приснился – поломалась аж кровать.
Так ворочался – простынки в колобок!
Вот, пред вами! Как клубок!

Ц а р ь.

Что ж тут страшного, сынок?
Чай, не война!
Размотаем твой клубок,
Хошь сатана
Узелочков навязал, сам не поймёт.
Что за дельце? – как у голубя помёт!

Ц а р и ц а.

Царь, головушка ты наша и оплот!
Ведь Емелькин страшный сон, поди, не мёд?
Успокойся, мой сыночек, отдышись.
И на нас с твоим папашей положись.

Е м е л я.

Снится, тятя, мы вдвоём – под кровом ночи,
Без огня, все выплакали очи,
Злато царства твоего
Прячем в тайное дупло.
За Маруськиной горой.
И тревожною порой –
Больше некому доверить –
Лишь вдвоём с тобой телеги
С изумрудами, рубинами,
С бриллиантами и вилами,
От врагов в пути нежданных,
Через восемь перевалов,
Обманув ворон и леших,
Всё упрятали и пеши
Добрели вот до дворца.
Глядь: а нетути крыльца!..

Ц а р ь.

А мне нынче снились львы.
Чево знак? Беды? Войны?
Или внук придёт на царство?
Или тёща – на блины?
…А эт чо там? Вон, вдали!
Аль палят, али в пыли?
Вот те раз! Брейн Пульмикортов!
Не к добру он к нам валИт!

        И из пыли, на коне –
        Вот он, Брейн, с письмом в руке.

Б р е й н.

Тебе, Великий Селиван Девятый!
Великий Пульмикорт, мой господин,
Велит читать бумагу за печатью,
Чтоб не случилось войны с ним!
«Я, Пульмикорт, король, твой друг и брат,
И потому как Пулька к Сельке,
Пишу тебе, что буду очень рад
По сему поводу напиться в стельку:
А именно, обрадую тебя –
Ты будешь скоро мне родня!
Хочу – и, думаю, ты тоже будешь рад,
Как золоту дырявые карманы, –
Свою дочурку Катарин отдать
За сына твоего, за Емельяна!
Предупреждаю я тебя, –
А ты ведь всё-таки почти уже родня! –
Что кто-то сглазил мою дочь
И больше нечем ей помочь,
Полуслепой и хромоножке,
Моей единственной любимой дочке,
Как выйти за Емелю Селиваныча!
Ну кто её ещё возьмёт,
Скажи мне, брат, пожалуйста?
Великий и любимый Селиван!
Мы ведь с тобою не один стакан,
Не одну чашу, не одно корыто
За эту жизнь поднЯли! И открыто
Бок о бок дрались со Змиюкой-людоедом –
С великим Юпа-Юпа и моим соседом.
Меж нами не было и нету тайн,
И войско приведу на брань,
Коль ты откажешь теперь мне,
И сам – с мечом и на коне!»

Ц а р ь.

Знаменито письмецо!
Ровно где-то в говнецо
Наступили невзначай –
И как хошь нос зажимай!

Ц а р и ц а.

Боже, Боже, чем же я
Прогневила так Тебя?
Я ль ни справно – и на Пасху,
И на Троицу – к подпаскам
Выносила с просфорОй
Бутербродики с икрой?

Б а м б л.

Ой, нечистая картина!
Будто кость с адреналином!
Ну кому на свете верить?
Сам же Пулька мне доверил
Сторожить свой арсенал,
Когда пьяный три дня спал!
Да в моей же конуре!
«А теперь – что на дворе?
Какой век?» –
Вот спросит Гамлет
Вас, людишки, через век!

В а с ь к а.

Мур-р-р, Бамбуша, мур-р-р, бедняжка,
Твои уши – промокашки!
Только пули прожужжали –
А они лишь след видали.
А откуда? Кто палит?
Для чего? – ты не велик.
Объясняю вашим ушкам
И про девку, и про пушки:
Так не пишут усурьёз.
Мне сдаётся, тут курьёз,
Розыгрыш или забава.
Я ль не знаю Селивана?
Вон, смотри: усы не трогал,
Не свиреп лицом, и Бога
Он не спрашивал, и как
Превратил письмо в кизяк!

Е м е л я.

Матушка моя, царица!
Что с тобою? Мож, водицы?
Бог мой, батюшка ты царь,
У мамани-то удар!
Или обморок на сердце?
Надо бы скорее в сенцы,
К докторам и лекарЯм!
Да забудь про Катьку, мам!

Ц а р ь.

Брейн, постой и отдохни.
Вон там слуги, к ним иди:
Отведут тебя в покои,
Угостись там и поспи.
Я письмо тебе вручу.
Ну, ступай! А мне к врачу:
Разобраться с абордажем
Пульмикортовым хочу.

Ц а р и ц а.

Ой, не надо врача мне!
Будто счас вот, как во сне,
Змей Горыныч сам подкрался
К моим персям на коне!..
Селиван, спаси меня
И Емельку от огня!

Ц а р ь.

Успокойся, мать-царица,
Не тревожься, голубица!
Не отдам я Емельяна.
А за Катьку – и подавно!
Что сам выберет себе –
Пусть и носит на спине.
А теперича – мой план,
Моя мысля-одурман.
Эй, Петруша! Мне перо,
Листик и в бокал вино!
Тьфу ты! Мне, болван, чернила!
Да в чернильницу!!! В бюро!
Петя, ты, баран, проспался?
Что за листик мне попался?
«Расписанье женской бани»!
Вот, начни войну тут с вами!
Ты ж, собака, знаешь сам,
Что-когда подать к орлам:
Государственна бумага
Нынче требуется нам!
Вот пишу, царица-мать:
«Да плевал на твою рать!
На коня! И конь твой белый –
Просто Брейн намазал мелом!
Не видать тебе Емельки
Ни в зятьях, ни даже мельком!
И, Господь меня прости,
Дай ему в последни дни,
Ликолепну Пульмикорту,
Сразу всем умом сойти!
Хоть мне жалко Катарину,
Лучше войско шли, но вИну
Лучше уж в бою я сглажу!
Не проси Емельку даже!
И тем боле – путь ему
в Южно-Северну страну:
Токмо солнце – прямо в рань
К своей крале в Шамахань.
Плюй в печать, но мне – всё леший!
Встретимся, как конный с пешим:
Я тебя и так срублю
На капусту, хоть в хмелю!»

Е м е л я.

Батя, батюшка наш царь,
Не кляни так, государь!

Ц а р и ц а.

Может, что-нибудь полегче
Ты ему в письме отправь?

Ц а р ь.

Всё. Письмо уже с гербом,
Запечатано орлом.
А вот Брейн ему доскажет
На коняке на хромом.
Когда выйдет Брейн, ему
Мы покажем самому
Все твои, Емель, одёжки,
Твои косточки, сапожки:
«Вот, загрызли волки, блин!
Вот погиб как бедный сын!..»
Пусть посмотрит брат Великий
На кровавые улики –
«Так что ждём уж на поминки,
А не в свадебны перинки!..»
А теперича – кино!

В с е.

??????

Ц а р ь.

Не понять вам всё равно!
Так, по-русски, даю час,
И чтоб не было тут вас.
Ты, вот, с Петею, Емелька,
Едешь прямо вот сейчас
В тайный мой охран-схорон:
Нет тебя – как с похорон!
Всё, что нужное, потом
Мы пришлём тебе с Петром.
Даст Бог, всё уладит Пётр?
Да не этот, а – с Христом!

Б а м б л.

Всяки видел чудеса!
На хвосте все волоса
Так и хочут стоять дыбом!
Вась, да все полуося
Между лапами и клЫком
Набекрень, полувися!

В а с ь к а.

Мур-р-р, Бамбулка, мур-р-р, друг мой!
Теперь ясно, как с луной,
Когда светит в спину мышкам,
То есть, брат, на завтрак мой.
Говорю тебе, коллега,
Куда катит вся телега:
Эти письма – чтоб вина
Запасались на три дня!
А возок с твоим Емелькой –
Чтоб умом прибавил мелкий.
На него глядеть-то жалко:
С бородой, а без хозяйки!

Е м е л я.

Ну, камин мой, брат ты мой,
Что ж, поспорим-ка с судьбой!
Будем батюшке послушны –
Лишь не кончилось б войной.

        Птолемейка свистнул раз –
        А камин уж ждёт приказ.

Е м е л я.

По звёздному велению,
По моему хотению,
Телескоп мой – мой камин,
Послужи ты мне, как джин!
И тебе, мой друг, велю
Волю царску, как мою,
Тотчас верно всю исполнить:
Свезть в секретну сторону!

        И тотчАс камин кометой
        На другом конце планеты!
        Шлёп – и все на тайном месте,
        За забором, а невесть где,
        В тайном схроне у царя
        И все щупают себя.

П е т р у ш а.

Боже! Боже сохрани!
Неужели мои дни
Так причастны к этим звёздам
И спасут меня они?
Мой царевич, мы в спасеньи?
Как боялся приземленья!
Лучше мне бы на коне:
Звёздный путь – он не по мне.
Ну, сдавайте мне одёжу.
Косточки уже я слОжил.
Своей кровушкой полью –
И прямёхонько к царю.

        Петя вышел со двора,
        И его два егepЯ
        Через полчаса сгрузили
        Прям под окна у царя.
        Вот он радый! Без конца!
        Он у рОдного крыльца!
        И пусть он лежит в крапИве –
        Слышит рОдны голоса!

Б р е й н.

Как дела, наш Царь Великий?
Где Емеля светлым ликом?

Ц а р ь.

На своём трубе-камине
Уже час, как нет в помине!

Б р е й н.

Матушка, Царица наша,
Заварилась наша каша!
Как я рад и бью челом!
Мы по графику идём?
Только Пётр – и к Пульмикорту?
На торжественный приём?

Ц а р ь.

Ой Ты Боже, будь за нас
В этот чудный для нас час!
Что, Марица, всё путём?
Враз Емельку обошьём!

        И зелёный, точно груша,
        Появляется Петруша.

П е т р у ш а.

Всё путём, ты наш спаситель,
От всех бед наш избавитель!
Только лучше на коне,
Чем на этом каминЭ!

Ц а р ь.

Ну, друзья, ну, в добрый час!
Королю письмо при вас?
Брейн, подскажь, дружок, Петру,
Как зачитывать двору.
Да чтоб точно при Катрин!
И чтоб голос – без перин!
Ждём вас всех на ужин скромный.
Мать Зодак и Пульмикорта.
Шалунишек вас двоих.
Вам полдня, и чтобы – вжих! –
Катарина с Емельяном
Под стоглавою охраной!
А вернётесь, интриганы, –
Хоть под стол, хоть в печку пьяны.
Аж целую вас, чертей!
С Богом! К цели! И скорей!


        А КОРОЛЬ СИДЕЛ ПОД ПЛЕДОМ...

        А король сидел под пледом
        И соседу людоеду
        В окна косточки кидал,
        Королеву забавлял.

К о р о л ь.

Мон амИ, любовь моя,
Жаль не срок для глухаря:
Как соскучилась по дичи
И тоскует печень зря!
У Вас всё, любовь, о кей?
Вам не надо глухарей?
Неудобно мне соседу
Бросать кости от курей.
Может, поделиться пледом?
Или хочешь ты соседу
Сама косточки кидать?
Надо Юпушке к обеду
Больше злости поднабрать.
Ему врач мой прописал
Больше злости, капель дал.
Лишь бы только с валерьяной
Не попутал он по пьяни
И себя не закусал.

К о р о л е в а.

Моя Пулечка, король!
Как бы нас ни съела моль?
Я пинеток навязала –
На сто лет! Вон, глянь, изволь.
И мне кажется: с тобою
Мы пойдём с пустой сумою
Просить внуков у народа,
Будто сами без приплода…

К о р о л ь.

Потому что – дура, в мать.
Прошу в суд не подавать!
Потому что с её хобби
На балах ей не бывать.
Где ж видать ей дуралеев?
Ни балов, ни ассамблеев.
И у ёлочки зимой
Не танцует светик мой!
Всё-то пышки всем печёт,
Всё-то кроет всем и шьёт.
То на пяльцах пальцы колет,
То до тёщи в лес идёт.
Вот напялит красну шапку,
Пирожков с собой охапку –
Не найдёт только дурак,
Когда шапка, как маяк!
Из-за ваших пирожков
В лесу очередь волков!
А беззубый и хромой,
И безносый и слепой –
Эта старая волчара
Приведёт опять домой!
А не к тёще, мон амИ,
Да пребудут её дни!..
Я не знаю, что и делать?
О! Подслушивает дева!
О! Гляди, Зодак, все ушки
У дочушки на макушке!
Давай, мать, и ты вступай,
И на голос налегай.

К о р о л е в а.

Мой король, сама в печали:
Для чего нам дочку дали?
Скоро мы уйдём навеки –
И без внуков! Если б дети
Родились ещё у нас,
Не так страшен был б тот час!
А когда одно дитя,
Говорю я не шутя,
Никакой у нас надежды,
К людоеду в пасть идЯ.

        Катарина колет пальчик
        И кидает пяльцы в ларчик.
        К маме с папой семенит
        И от гнева вся дрожит!

К а т а р и н а.

Третий день я здесь качаюся,
Ничего не получается:
Вновь на вышивке моей
Розы, будто из полей –
Лишь торчат одни колючки,
А не сад у королей!

К о р о л е в а.

Катя, милая дочура,
Глянь ты в зеркало: фигура
Твоя, точно паутина,
А лицо – такая мина,
Будто крошки не видала!
Ты совсем всем телом спАла!
Ты себя не бережёшь,
А мы с папой скоро, мож,
Далеко уедем очень
Так, что больше не найдёшь.

К а т а р и н а.

Ты опять о том, маман?!
А вот розы – как обман:
Как я их не вышиваю –
Получается «Иван»!
Этот русский сорт с колючками!
Все глаза себе замучила:
Ткну иголку, но опять
Всё в колючках! Как понять?

К о р о л ь.

Ну, «Иван» иль не «Иван»,
Ну, бурьян иль не бурьян,
Только русского соседа
Сын зовётся Емельян.
Мож, не та у ниток краска?
Может, то тебе подсказка?
Только, что там, вон, вдали
Мне мерещится в пыли?

        Пыль осела всем на уши –
        И с коня, вот он: Петруша.
        В руке свиток, шапка набок,
        На ногах сапог и тапок.
        Видно, шибко он спешил,
        Раз обувку так сменил.

П е т р у ш а.

«Брат мой и король! Друг давний!
Пульмикорт мой достославный!
И протчая, и протчая,
Прости, я сразу о главном,
А то слёзы душат мя
И не кончу я письма.
Короче, упал с камина и повредился
Мой сын единственный, и сказился.
И с головкою теперь, и с ножкой у него,
Понимаешь, что совсем уж не того.
И кому теперь такой жених, я не найду.
Потому пишу, вот, брату моему,
Лапке Пулечке, с кем тысячу мечей
Поломали мы в боях! С кем тысячу ночей
Провели в песках, в снегах, и в непогоду,
И в садах, и в городах, и в огородах!
И в осадах, и в засадах, и в горах,
И в пустынях, да и просто в кабаках!
Знаю я, что будешь радый взять в зятья
Емельяна, как награду для себя!
Пусть в семью твою Емелечка войдёт,
Он теперь и мало ест, и мало пьёт.
Катарина будет тоже мне как дочь!
Что же делать? Как беде моей помочь?
Ну, а против будешь коли, славный брат, –
Приведу я войско в поле, и, как враг,
Ты ответишь своей жизнью за отказ!
Лучше будет – напиши сейчас указ:
Ждать сватов, готовить свадьбу, чинить пир!
И с тобою у нас будет вечный мир.
Не обидь же Емельяна! Жду гостей!
Сердце жмёт с его поломанных костей!»

К о р о л ь.

Очень грустное письмо,
Хоть и гнусное оно.
Ты, Петруша, подь покушай
И закушай заодно.
Отдохни, поспи, побрейся.
Через часик с моим Брейном
Отвезёшь царю ответ
И с ним пламенный привет.

К о р о л е в а.

Что-то с сердцем у меня?..
Да и в почках – три камнЯ.
Мне нельзя ведь волноваться,
Врач сказал, ещё три дня.
Вот, пощупай, Пуль, мой пульс:
На ногах еле держусь.
Если обморок случится,
Где могилка – не забудь-с…

К а т а р и н а.

Дай, тебя я обниму,
Мою рОдную мамУ!
Ты, мамуль, не беспокойся,
Я приправок им нарву!

К о р о л ь.

Вот, ответ пишу при вас:
«Рад всех видеть в добрый час!
Ваше славное семейство
Как песок в зубах у нас!
Тебя, Селичка, май бразэ,
В мясорубке я на зразы
И на фаршик для котлет
Прокручу аин момент!
Старый крендель, я тебя
Съем без соли и огня!
И на первое, второе,
И с конём, и без коня!
Не видать тебе Катрин,
Как в борщах твоих – сардин!
А Емельку жаль, парнишку:
Шлю конфет и аспирин!
Ты, май бразэ, опоздал:
Сам Катринку не видал,
Сам – три дня, как я ни плакал,
Сам – три дня, как ни рыдал!
Съели волки всю красу
В моём тещином лесу…
Я нашёл всего три кости,
Их тебе и принесут.
Не тужи, брат, сам в печали.
Твои планы подпоздали.
Приезжай, любезный мой,
Погрустим вдвоём с тобой».

К а т а р и н а.

Ты в своём уме, Великий
Наш Король, раз поелико
Ты такую пишешь чушь?
Я ведь замуж не хочу!
Что-нибудь опять придумал?
По интригестей заумИ
Не нашлось, чтоб воевать?
Вам Емельки не видать!

К о р о л ь.

Нам самим его не надо!
Надо только за ограду
Через парочку минут
Выйти – и в счастливый путь!
Скоро Петя возвратится –
А тебя уже волчица
Съела прямо на глазах:
Вот одёжка, вот и прах.
Не туда ты разум правишь.
Я ж стараюсь так исправить,
Чтобы не было войны
И о свадьбе чтоб ни-ни!
Но сейчас, Катрин моя,
Ноги в руки – на коня!
А как царь сойдёт от гнева –
Ты свободна, как заря!
Брейн свезёт тебя в пункт мой,
В сверхсекретный и штабной:
Сроду не было там женщин,
Только я с твоей мамОй.

К о р о л е в а.

С Богом, доченька! ПапА
Еле жив спасти тебя!
Слушай Брейна, Катарина,
Положися на меня.

К о р о л ь.

Всё! Ворота! С Богом, Брейн!
Не жалей, гони коней!

Б р е й н.

Исчезаю, повелитель,
Наша слава и спаситель!
Не дай Бог Петруша встанет
И пронюхает про тайну!
Эта шельма – ещё тот!
Хоть и с виду обормот.

        Вот Катюша у дверей,
        Пыль столбом – и нет коней.
        Айн момент – и вот Петруша,
        Перемяв сорок подушек,
        Тихо в створки постучал,
        «Мэй кам ин?» в усах застрял.

К о р о л ь.

Давай, дядя, заползай!
МолодцЫ! Теперь банзай!
На коня – и сонной мухой
Тихо Брейна догоняй.
А мы с Зодей полегоньку
В Селиванову сторонку
Повезём шашлык, вино:
ТАк не пили с ним давно!

К о р о л е в а.

Ты, Петруша, погляди,
Чтоб не дрались там они!
Помню эти молодые
И свои когда-то дни.
Катя – девка у меня,
Сам ты видел, и коня
На скоку заповоротит:
За Емельку боюсь я!
Не задерживайтесь очень.
Так и так: приказ до ночи
Возвратиться по домам.
Не подумали б что там?

        Снова пыли выше крыши –
        Нет Петруши, точно мыши!
        Растворился точкой в поле.
        Или – в небе? Или – выше?


        У КРЫЛЬЦА, НА ПИР БОГОВ...

        У крыльца, на пир богов,
        Все герои почти в сборе.
        Шашлычков – Кавказки горы,
        Чёрно море – коньячков!
        Все уже чуть подшофе.
        Пульмикорт и царь в костре
        Ковыряют мечом рульки:
        Вродь, сготовились уже?
        И Марица, и Зодак
        Тоже сплетни так и сяк,
        Как шампурчики в мангале,
        Провернули под виньяк:
        Чуть ни шиворот-навыворот,
        И с изнанки наизнанку,
        Обглодав весь прошлый год
        Даже сзаду наперёд.
        Наконец, сигнал раздался,
        И на выстрел отозвался
        Медный тазик у ворот:
        Вот как в цель Петруша бьёт!
        Тут вороты отворили –
        И Петруша с Брейном в мыле
        Враз с коней и очи долу:
        Всё исполнено! По полной!

Ц а р ь.

Ну, скорее, чево тама?
Да не кланяйтесь, болваны!

Б р е й н.

Емельян там от безделки,
Ну, как Петька с опохмелки!
Царь, не гневайся, шучу!
Я ж порадовать хочу.
И вопрос мне не задАл –
Я его вопросы знал!
Я ж не зря в секретной службе –
По глазам всё прочитал:
«Как же Брейн в секретной зоне –
И всё знает в этом схроне?
И вращается земля
Против звёзд, выходит, зря?»
И тут Петя, в этот миг,
Постучался, как в нужник!
Прости, царь, опять шучу!
Но когда я так стучу –
Вот так тихо, осторожно –
То врага схватить хочу!
И царевич повёл бровью!
Цап за саблю! А за мною
Солнце, звёзды и луна:
Королевишна сама!
Как увидел Катарину,
Чуть велик умом ни двинул!
Хорошо, я, Царь, ему
По уставу твоему
Сразу чётко доложил,
Тридцать три поклона бил,
Что с Петрушей мы друзья,
И за саблю – это зря.

П е т р у ш а.

Царь! Король! Всё так и было-сь!
Как мы оба заявились,
Всё по нструкции нам данной,
Царь Великий, Король Славный,
Всё исполнили точь-в-точь!
Ни сыночка и ни дочь,
Никого не напужали.
Это мы уже боялись,
Как бы молнии с их глаз
Не ссушили в пепел нас!
Доложил я Емельяну,
Что мы с Брейном рады рьяно
Спасать батюшку-царя
И его от короля.

Б р е й н.

Катарине также в пояс
Поклонился и, дозволясь,
Доложил я, что ея
Мы спасаем от царя,
Как и славна Пульмикорта.
И сломаем ногу чёрту,
Чтобы не было войны!
Боже всех нас сохрани!
И не дай Бог против сердцу
Под венец чтоб дети шли!

П е т р у ш а.

Ведь отцы у вас с пелён,
Как друзья! И чтоб на кон
Вдруг поставить свою дружбу –
Кто-то ж прёт их на рожон?

Б р е й н.

В обчем, дале всё по плану.
Катарине с Емельяном
Рассказали всё про Фроську
И какая с ней загвоздка:
Что поссорила, зараза, –
Тьфу на хвост ей сто три раза! –
Дружбу старую отцов.
Тьфу на хвост ей сто котов!

П е т р у ш а.

Что колдуля, эта Фроська,
Эта ведьма-вертихвостка
Наплела на короля,
Что он хвастается зря:
Что на самом деле Змия
Одолела царска сила.
Пульмикорту ж нашептала –
Тьфу на хвост ей и на жало! –
Селиван везде трубит:
Юпа-Юпа им побит.
Так столкнула лбами их
В намерениях своих,
Чтобы снова поживиться
На войне-беде меж них.

Б р е й н.

Потому над всей землёй
Слухи полнила змеёй!

П е т р у ш а.

Даже Змию надоели
Эти сплетни, оё-ёй!
Съел б её, но, вродь, родня?
Просто ж вылита змея!

Ц а р ь.

Точно, точно! Так оно
И случилося давно:
Так поссорила нас Фроська!
Чтоб на хвост ей «тьфу» с бревно!

Б р е й н.

Пульмикорт, Мой Государь!
Селиван, Великий Царь!
Слово в слово продолжаю
Увеличивать словарь!
ЧтО отцам тут оставалось?
Вновь мечи уже ковались!
И осталось, чтоб брат брату
Настрочили ультиматум.
И король черкнул, любя,
Будто сглазили дитя.
Что женить на ней Емелю
Есть обязанность царя.

П е т р у ш а.

А царь брату написал,
Что Емеля, вот, упал,
Повредился, за калеку
Чтобы дочку он отдал.

Ц а р ь.

Что же, может, перерыв?
И все вместе «повторим»?
Пусть откушают ребяты,
Ить устали-то поди.

К о р о л ь.

Заслужили честь по чести
Шашлычков и «Гратиешти»,
И «БузОвую» как раз
Принести должны сейчас!

Ц а р ь.

Ну-ка, пуза не жалейте,
Налегайте, ешьте-пейте!
ДорасскАжите потом
Свои сказки, с жирным ртом!

        Поклонились слуги в пояс,
        Покрестилися на образ,
        И всю скатерть-самобранку
        Враз умяли, и не помнясь!
        Похмелились ещё раз –
        «Кряк!» – и дале их рассказ.

Б р е й н.

Ультиматум – это клёво!
Но, чтоб не было худого,
Мы с Петрушей, помолясь,
Сговорились спрятать вас,
Чтоб убрать предмет раздора
И про свадьбу разговоры:
Будто волки съели вас,
А «свидетельства» при нас.

П е т р у ш а.

А чтоб оба были в курсе
И держать рычаг на пульсе,
Брейн и я, вновь помолясь,
В одну точку свезли вас:
Куды раньше Емельяна
Мы упрятали заране.
И всем нужным на запас –
Телефон-свет-воду-газ –
Тут меня как бес попутал! –
Обеспечим завтра вас.

Б р е й н.

Катарине, королевне,
Сразу няню – это спЕрва!
Гнев отцов пойдёт на спад –
И наступит общий лад!
Тут на землю повалились
И в поклонах сладко бились!
«Распрощалися» с Петром,
Ну, и каждый – прям в свой дом:
В разны стороны, не глядя,
Прям с конём через ограду,
Я – на север, Петя – к югу.
Сделав крюк ещё по кругу,
Мы пред вашими очами
И родными образами…

Ц а р и ц а.

Браво, мальчики! Как славно,
И как ладно, и как складно!
Каждому мы – по именью!
За озОр и службу важну!

К о р о л е в а.

И в беседке короля
Выбьют ваши имена!

Б р е й н   и   П е т р у ш а.

Матушки, за жизнь детЯм
Нам не страшно и к чертям!

Б р е й н.

Мой Король, дозволь с Петром
Прогуляться за двором?
Ну, там, это… побазарим!..
И подсолнухи… польём!..

К о р о л ь.

Шельмы, с глаз долой велю!
Завтра к ордену, к Царю!
А сейчас, моя ты радость,
Получай вот поцелуй!

П е т р у ш а.

Царь Великий, Селиван!
Уж прости, что, может, пьян!
Мож, тебе какУ игрушку
ВеселУ под балаган?

Ц а р ь.

Друг мой, Петенька, сынок!
Мой надёжный голубок!
Коль найдёшь – тащи сюда!
И почтенье – навсегда!

        За забором, у подсолнухов,
        Шёл «момент» у наших олухов,
        Как оттуда, Бог ты мой,
        Фроська с криком «Ой, постой!» –
        Всё подслушала там ведьма –
        Выбегает из кустов!

Ф р о с ь к а.

Вот же, Господи, за «этим»
Я туда же, с тем «приветом»!
Знать, всеобщая судьба!
Погадать вам, господа?

        А монистами и юбками
        Так себя усю укутала –
        И в подсолнухах не видная,
        И цыганка вся завидная.

П е т р у ш а.

Вот тебя нам Бог послал!
Знаешь, кто я? – генерал!
А, вот, друг мой – уже маршал!
Так что нас попробь обшарь!

Б р е й н.

Да она не понялА!
Ты, бабуль, всё проспалА!
Хоть цыганка ты крутая,
Не в твои обшарпалА!

П е т р у ш а.

Хочешь знатных ты клиентов?
Но, смотри, бабуль, моментом,
Чтоб предстала под их очи
И порадовала б оч-чень!

Б р е й н.

Чтоб, дурёха, смеху – с гору!
В жизни раз такие сборы:
Царь, царица и король
С королевой – твоя доль!

П е т р у ш а.

Коль порадуешь сверх меры,
Нагадаешь в три химеры,
Насмешишь их животы –
Будешь, как и Фроська, ты:
И тебе в карман рубинов
Накидают херувимы!
И забудешься, как звать-то!
Нагадай им только свадьбу!

        Фроська тут же – жадно следом,
        Про себя ж ведя беседу.

Ф р о с ь к а.

(Хорошую свинью им подложила!
Я помню, помню – всех оговорила:
Там-сям шепнула понемножку –
И золотые яйца прям в лукошко!
Тогда рубин я заработала у Селивана –
За их вражду! Как кровью были пьяны
Их зенки! За топор они взялись:
И Пульмикорт, и Селиван! От подрались!
Всё из-за этого крылатого Юп-Юпа!
Но вижу я, что золотишко будто
Само гоняется за мной!
Чо б ни пройтись опять с сумой?!)

П е т р у ш а.

Наши милые Величества
И высокие Количества!
Вот, поймали мы жар-птицу:
Не пора ли осчастливиться?

Б р е й н.

Из-за моря, из Аули,
К нам приехала бабуля!
Чтобы яхонтов собрать,
Ну, и всем чуть-чуть наврать!

Ф р о с ь к а.

Только правду говорю!
На поминках только вру.
А на свадьбе и до свадьбы –
Как по звёздам, по ковру!
Знаю, ты вот – Пульмикорт,
Раз красивый, точно чёрт!
Дорогой, да ты – Король!
Уж покланяться дозволь!
Скоро будет свадьба дочки,
Да чтоб съела меня моль!
Ты, красавица, – Зодак!
Да иначе и никак!
Дорогая, мать моя,
Ты ж жена у Короля?
Поклонюсь – не разогнусь!
Рада! Радуйся, мамусь!
Емельян до Королевны
Жмётся, как к гусыни гусь!
Угадала я, девИца?
Ты – прекрасная Марица!
А что Вы в печали очень?
Вижу: Емельяна очи!
Вам, Царица, без гроша
Нагадаю малыша!
А кто это с бородой,
Мой красавчик дорогой?
Точно! Царь! Ты наша радость,
Книксен вот перед тобой!
Где за щёчкой прячешь злато?
Дай, потрогаю брада-то!..

Ц а р ь.

Вот тебя я и узнал!
А на перстях-то – мой лал!
Здравствуй, Фросечка, подружка!
Тридцать лет как поджидал!
Ах ты, Фроська! ах, колдунья!
Старая хитрунья-лгунья!
Снова ищешь ты поживы?
Хоть тогда мы дурни были,
Были млады – сколько зла
Ты, гадюка, принесла!

Ф р о с ь к а.

Селиван!!! Меня ты знаешь:
Я обиды не прощаю!!!
А за «старую» и «лгунью»
В камень сердце превращаю!!!
Проклинаю я тебя!
И без адского огня!
Но кто в первый сон приснится,
То в того вселЯт тебя!
Знай же, царь: твой первый сон –
И ты снова нарождён!
Может, червем, может, птицей,
Но ты мной приговорён!

Ц а р ь.

Чтоб ты, баба, замолчала!
Чтоб твоё осино жало
Превратилось в тишину!
Точно! В снежную стену!
Если больше не уймёшься,
И добром ты не займёшься,
Пусть хоть в белую горУ
Превратишься поутру!
Вон её, мои ребяты!
За вороты, за Карпаты!
Чтоб на нашенской земле
Не губить такой змее!

        Ну, и Фросечку под ручки,
        Ясно, бросили в колючки.

Ц а р ь.

Брейн, Петруша, Зодь, Марица,
Пулечка, хочу проститься:
Мне довольно, мне б в постелю.
Но мороженого съел бы!
Это бы как раз ко сну,
Раз покой за детвору.


        В ЭТО ВРЕМЯ В СХРОНЕ ТАЙНОМ...

        В это время в схроне тайном,
        В четырёх стенах, в обманах
        Две души всю ночь гадали,
        Как на долго их сослали.
        Крепче братство – злее ссора.
        А тем паче с наговора.
        Так не долго духом пасть:
        Мух ловить и Фроську клясть.

Е м е л я.

Не печалься, Катарина!
ЧтО лить слёзы на перины,
Красоту свою губить?
Мы ж не волки сдуру выть!
Первым делом скараулим,
Где нам мысли повернули?
Мы послушные отцам,
Но есть шанс, что врут и нам.
Ты сама слыхала Фроську?
Что-то быстро нас в авоськи
Погрузили – и сюда.
Не всё складно, господа!
Петя с Брейном – чуть ни братья!
Сразу высшие заклятья:
«Лишь бы не было войны!»
Мы проверить всё должны.

К а т а р и н а.

Емельян, и мне шальные
В гости мысли заходили,
Что – политика кругом!
И с чего мы всё начнём?

Е м е л я.

В принципе, Катрин, всё просто:
Мы с тобою спросим звёзды.
Они прямо скажут нам:
Была ль ссора? Был обман?
Хочешь, вместе мы с тобой
На камине и с трубой
Прям сейчас поставим опыт
И проверим метод мой?

К а т а р и н а.

Зверь в лесу мне не был страшен –
Как обман! И вдруг – папашин?
Ну, конечно, Емельян,
Я с тобой хоть на вулкан!

        Тут царевич свистнул раз –
        А камин уж ждёт приказ.

Е м е л я.

По звёздному велению,
По моему хотению,
Телескоп мой – мой камин,
Покажи мне и Катрин
Правду звёздну: почему
Нас тут прячут и кому
Или в пояс поклонюся,
Или дам отпор кому?
И велю, мой джин-камин,
Показать для Катарин
Красоту земли и неба,
Гор высоких и равнин!

        Вот с небесна хоровода
        Катарина глаз не сводит!
        Емельян в трубу глядит
        И цифирьки всё строчит!
        А как только королевны
        Сапожок ступил на землю –
        Красотой её сражён,
        Не узнал Катюши он!

К а т а р и н а.

Было здорово! Как в сказке!
Покатаешь ещё как-то?
Так вот даже на конях
Не каталась я в санях!
Что за чудо-планетарий!
Не забуду никогда я!
Я тебя благодарю!
Даже рада за тюрьму,
Где с тобою мы вдвоём!
Скоро ужинать пойдём!

Е м е л я.

Рад порадовать тебя.
Приготовь что без огня,
Пока звёзды посчитаю,
Что они нам говорят.

        Из запасов привезённых
        Стол красивый и огромный
        Катя справила тотчас –
        Вот хозяйка: руки! глаз!
        Стол хоть грубый и простой –
        Всё на нём, что хошь душой!
        А Емелька-Птолемейка
        Достал круглые линейки,
        На листочке чертит круг,
        Расставляет цифры вкруг.
        Ещё линии в нём водит –
        В общем, в звёздном хороводе
        Ищет точный он ответ:
        Кто виновник его бед?
        Про себя, но слышно Кате,
        Рассуждает у тетради.

Е м е л я.

(Пятый дом… квадрат… Плутон…
Вот те счастье, вот те схрон!..
Вот те тёщины блины –
Все четыре стороны!
Об такой квадрат бы зубы
Не сломать без головы!
Вот Венера… вот Нептун…
Аспект квинконс… – а вот тут
Чьи-то женские мечтанья,
Как грибы на пню, растут.
Но к двенадцатому дому
Нет дорожки от Плутона…
Лишь Нептун чуть светит в нём…
Что ж, итоги подведем!
Тайны женские мечты
Все добры и не хитры.
Дополняя, помогают
Счастье и любовь найти.
Врагов тайных нет ни зги.
И Плутон все сжёг пути:
Скорпион всё уничтожит,
Что безжизненно почти.
Любовь новая родится
На каком-то пепелище.
Нет коварства, нету войн.
Лишь забота как полон.)

К а т а р и н а.

Вот, царевич, заработал
На икорку и компоты!
И за звёздную за сказку
Вот грибочки и вот шпроты!
Дичь холодная, сметанка,
Рыбка пряная минтайка!
Хочешь, доброго винца
И крутого холодца!
Вот лучок и помидорчик,
И укропчик, и кинза!

Е м е л я.

Околдован, покорён!
Как ловка со всех сторон!
Королевна, а хозяйка –
Не найти за тыщу крон!
Бамбл, Васька, извините,
Да подале отойдите!
Вам-то что до красоты?
Больно длинные хвосты!

        Бамбл: «Гав!» и Васька: «Мяу!»
        Ну, обиделися прямо!

К а т а р и н а.

Ах, пушистики, вот вам!
На здоровье! Чтоб хвостам
Было весело вилять,
Нас с Емелей забавлять!

Е м е л я.

Катарина, садись справа,
А я слева. Ты по праву
Королева по столу!
Я потом всё расскажу,
Что ответили светила.
И решишь: мила ль – не мИла ль,
Справедлива ль к нам судьба,
И что делать нам тогда.
За волшебницу Катрин!
И за стол! И за сорт вин!

        Пир горой, хвосты стрелой,
        Взгляды – молнии порой!

Е м е л я.

(Вот небесна красота!
И ловка-то! И проста!
И стройна! И важна телом!
И, как ангелы, чиста!
Бамбл с Васькой за ней бродят,
Точно места не находят.
Так и трутся ей об ножки –
Знать, добры её дорожки
И в головке, и на сердце!
Всё в ладу и всё на месте!
Как себе признаться рад,
Что свежа, как майский сад!
И смела, плюёт на слёзы,
И понравились ей звёзды!
А что? Прям вот за столом,
Но как будто о другом,
Расскажу ей о себе,
Что живёт давно во мне.)

        Опять молнии из глаз!
        И «гав!» с «мяу!» каждый раз!

К а т а р и н а.

(Ой, сама себя боюсь!
Ой, папА, и ой, мамусь!
Ещё чуть – покинет разум,
И, наверное, влюблюсь!
Чем же в детстве он игрался,
Что почти дитём остался?
И игрушки не простые:
Небо, звёзды золотые!
И камин, и телескоп,
Что всё видит наперёд!
Но, сдаётся, решил сам –
Это вижу по глазам –
Что-то важное доверить,
Вон как водит по усам!)

Е м е л я.

Катарина, Королевна!
Это лучшая таверна
Была в жизни у меня!
Сто поклонов для тебя!

К а т а р и н а.

Ну, что звёзды говорят?
Чуть слыхала: про себя,
Когда их считал, ты вторил,
А я слушала тебя.
Интересны и Плутон,
И какой-то пятый дом?!
Рады будем тебя слушать
С Васькой, с Бамбэлом втроём.
Но скажи мне о себе,
Хоть на звёздном языке –
Он забавный, но понятный.
Интересно стало мне!

Е м е л я.

Что ж, ладЫ! И ты тогда
Мне расскажешь про себя?
Интересней тебя девы
Не встречал я никогда!

К а т а р и н а.

Уговор! По-честнаку!
Всё как было на веку!

Е м е л я.

Кать, ещё одно условье:
Буду, будто про другого,
Я рассказывать тебе –
Так мне легче о себе.
…Итак, родИлось это тихое дитя,
Как говорится, с асцендентом в Рыбах.
Попроще, все могли бы видеть,
Что при рожденьи на востоке
Последний градус восходил
У знака Рыб, и никаких светил
Ему не дали небеса.
И вот такие «чудеса»:
Прилежный безмятежный ум,
Рождённый созерцать и ничего не делать,
И печка, звёзды – краше девок,
Милей ему и пуль, и дыма:
Одни подсолнухи ему любимы.
…Где было браться бранной силе?
Марс в третьем доме, прям в надире –
Нет лучше положения у звёзд,
Чтобы лишить тщеславия и грёз
О знойных девах и о царстве.
Рождались лишь мечты о братстве
Наук туманных, о тетрадях,
Исписанных природы ради,
И о любви, и памяти о ней.
Нет в этих строчках места для коней,
Летящих с седоком к войне
На поле бранное, к судьбе!
…Уж сколько раз: уж быть войне!
Уже отец на вороном коне,
Уж окружает враг его границы,
Уже мелькают спицы в колесницах –
И только Емельяну в бою скука:
Дурацкая его наука
Всё ещё держит у себя его,
И снова точит он перо.
И с тараканами на печке
Он пишет под огарком свечки
Давно задуманную лекцию
«Вся жизнь как градус» о дирекциях…
Примерно вот моя наука.
Кому она, быть может, скука,
Но мои волосы и разум
Ни раз вставали дикобразом –
Вставали дыбом тыщу раз:
«Как небо вертится вкруг нас!»
…Теперь, Катрин, твою я повесть
Хочу услышать: царску новость
Так не любил узнать скорей,
Как тайну этих вот кудрЕй!

К а т а р и н а.

(Вот, поздравь!.. Вот, враз влюбилась!
Вот, Катюша, докатилась!
И за что он стал мне мил,
Кто б мне это объяснил?..)

        Но Бамбл «гав!» и Васька «мяу!» –
        И вот уста открылись сами.

К а т а р и н а.

Её назвали Катариной.
Любила тихая душа
Налить в высокие графины
Живой водицы, не спеша.
Графин сиял, росой умыт!
Но не боялась я копыт!
И на коне верхом, в карете –
Была я счастлива отметить,
Как ветер силы приливал,
И дождь, как счастьем, умывал!..

        И так вот с третьего лица
        Катрин спустилась, как с крыльца.
        Порой скользишь – не замечаешь.
        И лишь потом мы отмечаем,
        Что волновались, видно, мы.
        Всё то ж относится к любви.

К а т а р и н а.

…Но время лучшее моё –
Когда в руках моих шитьё.
Часами я люблю готовить…
Но, Емельян, не то я молвлю!
Один лишь страх в моей крови:
Боюсь обмана я в любви!

        Тут Катарина вскок, как белка,
        Как будто бы собрать тарелки.
        И Емельян оставил стол,
        Поклон отвесив, отошёл.
        Часы неловкие минуты
        Тянулись, как года, без звука,
        И даже молнии с их глаз
        БылИ тихИ, как лунный газ.

Б а м б л.

Эй! Эй, Васька! Хватит жрать!
Надо срочно их спасать!

В а с ь к а.

Вижу, вижу! Но к любви
Другой тропкой не пройти!

Б а м б л.

Кардинальная минутка
Подкралася к ним, Васютка.
Думай, Вася, а то я –
Лужу с горя под себя!

В а с ь к а.

Бамбл, солнце! Делай лужу!
И я тоже поднатужусь!
Всё готово? МолодцА!
Маним их, как зверь ловца!

Е м е л я.

Бамбл, пёсик, что с тобою?
Странно трёшься ты спиною?
Да куда ж меня зовёшь?..
Ах ты!.. вот ядрёна вошь!..

К а т а р и н а.

Что, Васютка, голосок
Твой так тонок и высок?
Будто манишь, а? Что там?..
Упаду счас, Емельян!..

        Как спастися ни пытались,
        А в объятьях оказались!
        Чтобы – солнцу и луне –
        Не коснулись губ онЕ?
        Когда молодости зной
        Дышит мятою лесной,
        Никому не удавался
        Вариант ещё иной!
        Вот земля остановилась,
        Время больше не катилось,
        Жизни новой чехарда
        Начиналась как всегда!

Е м е л я.

Королева, я забыл
Рассказать про счёт светил!

К а т а р и н а.

Подожди ещё минутку!
Будто вижу незабудки!
Это я в твоих глазах?
Как во ржи, в твоих усах!

Е м е л я.

Ещё раз так обниму,
Катарин, с ума сойду!
Лучше, чем тебя, не надо –
Как и друга, и жену!

К а т а р и н а.

Ах, мой милый Емельян!
Вот каков любви обман!
За такой обман и душу
Вместе с сердцем я отдам!

Е м е л я.

Про обман сказали звёзды:
Не воюют предки вовсе.
Нас и спрятали в сарае,
Чтобы свадьбу мы сыграли.

В а с ь к а.

Я ведь раньше всех допёр!

Б а м б л.

Юридически – он вор!
Потому имею право
Чуть полаять на забор!

        Васька мявкает, Бамбушка
        Навострил по дури ушки.
        Лай стоит, и смех, и хохот,
        Те же молнии, но грохот –
        Тихий, ласковый, как струи.
        И объятья! Поцелуи!
        Всем известная картина,
        Когда любим и любимы.

К а т а р и н а.

Стой, стой, милый Емельян!
Я придумала обман!
Давай, шутку им подарим:
И сюрприз, и балаган!

Е м е л я.

Что же в милую головку
Заглянуло от плутовки?
Хочу тоже отыграться
И подсунуть «заготовку»!

К а т а р и н а.

Давай, Ваську завернём
И, как будто с малышом,
Нам подаренным от феи,
К ним нагрянем! Хорошо?

Е м е л я.

Точно! Весь в дедов усатый!
Не получим мы лопатой?

К а т а р и н а.

Весь в царей и королей!
Усы даже поострей!

Е м е л я.

Поседее и погуще!
Катарины – нет милей!

К а т а р и н а.

Милый мой, твои уста –
Как берёзки береста!
Сок берёзовый любила
Ещё малая, с Поста!..

        Тили-тили, трали-вали,
        Целоваться не устали.
        Но приводит луна сны…
        Им покорны ли они?
        Иль прошла вся ночь в признаньях?
        Глядь в окошко: утро раннее.

Е м е л я.

Ты прекрасна, Королева!
Но не знаю, что и делать?
Не хотел тебя будить,
Солнцу вот-вот восходить.

К а т а р и н а.

Правда, – солнышко! Не сон!
И Емелька рядом вон!
Не сердись лишь, мой любимый:
Рассказать должна про сон…

Е м е л я.

…И мне сон, тяжёлый, снился.
И хотел бы поделиться.
Не сердись, прервал тебя,
Но в том сне я: я – не я.
Человек – во всём похожий,
Будто я, то вдруг прохожий –
Ко дворцу отца подходит,
Ничего он не находит:
Лопухи и крапивА,
Два подсолнуха и два
С перекладиной столба –
Вот и всё, что от крыльца
Он находит у дворца.
…Дале снится: на крылечке –
Будто в золотом колечке –
Мой отец, топор при нём –
И всё шутит простачком:
«Это ли, сынок, твоё:
Звёзды, печка и перо?
Это всё для скоморохов,
А топор мой – это всё!»
Оглянулся – нет отца!!!
И в другой раз – у воротах –
Не нашёл его лица…
Знаю: жив! Но оглянусь:
Нет отца! – ищу и жмусь
До защиты великана,
До отца, и не уймусь!
Знаю: нет его… И то же:
Под отцовскою рогожей
Прячусь волков и людей.
И в рогожке той теплей!
…Всех смелей он и сильней!
Всех умней он и добрей!
Каждый волос его гривы
Мне судьбы моей милей!
…Но сказать последне слово
Отложил он до другого
Часа дружного меж нас:
После встречи, т а м, в запас…
Где ни Иду и ни тОрю –
Вдруг: вот он!.. И волком вою:
Как теперь мне без тебя?
Охранял лишь ты меня!
И целую кажну строчку
Я на батиных сорочках!
И рубахи от отца –
Вместо красного венца…

К а т а р и н а.

Бог ты мой, какая сила
В этих снах!.. И мне, любимый,
Снилось тоже про тебя
И про батюшку-царя.
Точно это продолженье
Твоего сна. О, каменья
Мне на грудь давили ночью!
Будто вижу я воочью:
И как ты – и как не ты.
Всюду райские цветы.
Будто я – или не я,
Но звучат мои слова.
И вот сон как одурман:
Вот подходит Емельян,
Рядом с ним – я, Катарина.
На крылечке – Селиван.
«Муж, – зову я, – мой Емеля!
Собирайся, милый, едем
С ним пожить и расспросить,
Как хотел он дальше жить.
Что доделать? Что исправить?
Как мечтал он царством править?
Каким видел он тебя?
И в чём счастье для царя?
Наберись ума-добра.
Нету завтра без вчера!»...

Е м е л я.

…Снам и веришь – и не веришь.
Неужели нас потеря
Ждёт у старого крыльца
И не видеть мне отца?

К а т а р и н а.

Снилось мне, вот, и тебе.
Зовёт Бог уже вдвойне.
Значит, милый, надо срочно
Нам лететь на каминЭ!
Разберёмся там, и если
Сны пустые, эти вести
Сохраним лишь для себя,
Как храню в себе тебя!

        Свист. Камин с трубой у ног.
        Бамбл, Васька – за порог.
        Емельян несёт невесту,
        Как богиню, и сам – бог!

Е м е л я.

Путь мой дальний недалёк,
Лёгки мои ножки:
С милой вдоль и поперёк
Скатертью дорожки!
Эй, скорей, камин-дружок,
Нас доставь на порожок!
На крылечко золотое
Ты поставь мой сапожок!

       Свет и тьма, и снова свет.
       Прилетели! Всем привет!

Ц а р и ц а.

Опа! Гости дорогие!
Ой, Зодак, скорей! Какие
Наши Катя и Емеля!
Не узнать, совсем другие!

К о р о л е в а.

Да неужто наши дети?
Что творится в белом свете!

Ц а р и ц а.

Брейн, Петруша! За царём!
За вином и королём!

        Слуги борзо убежали
        И гостей не обнимали:
        В перву очередь отцам
        Слёзы лить чтоб по брадам.
        Не успели раствориться –
        Вновь поклоны бьют царице!

Б р е й н.

Матушка, Король спешит!
Бочку новую открыть
Он велит в честь возвращенья
И с ружья палить велит!

П е т р у ш а.

Не спустился разве царь?
Я стучи, кричи и шарь –
Никого в его покоях!
Только вот: вот эта тварь.

        У Петруши на руках
        Львёнок малый… в сединАх.
        Как поставили на травку,
        Он к ограде сразу – жах!
        Из подсолнухов, змеясь, –
        Точно! Фроська! Вся трясясь!
        Но Василий и Бамбуша
        С ней разделались смеясь!
        …Тут начАлись чудеса!
        Да поверят ли глаза:
        За дворцом гора поднялась
        И упёрлась в небеса!
        Вдруг на самой на горе
        Вспыхнул огнь, как на заре,
        И скатился вниз в долину,
        Докатился до камина,
        В лапы львёнка он попал –
        Оказалось: это лал!
        Красный чистый огнь рубин!
        И как он играет с ним!
        И, откуда ни возьмися, –
        «МяУ!» – маленькая кися,
        Львица белая явилась
        И со львёнком подружилась.
        И они вдвоём рубин
        Закатили за камин,
        И резвятся, и играют –
        Будто с мышкой они с ним!
        Но не видно Селивана…
        Бамбл жмётся к Емельяну…
        Васька к Кате как прилип…
        И вот тут раздался крик.

Ц а р и ц а.

Да не львёнок это! – Царь!
Твоя грива, Государь,
Мне ли, ГОсподь, не знакома,
Хоть всю землю Пётр обшарь?

К о р о л е в а.

Точно! Грива Селивана!
Не дождался Емельяна!
Значит, снились ему львы –
Теперь знаем это мы!..

Б р е й н.

Значит, Фроська, Бог ты мой,
Стала снежною горой?
А рубин с её руки?!
Как всё, ГОсподь, видишь Ты!

П е т р у ш а.

Жалко Батюшку родного!
Но в какого он чуднОго
И хорошенького зверя
Превратился из потери!

К о р о л ь.

Так царём он и остался!
Царь зверей! И нам достался,
Словно память-жизнь о нём!
Ну-к, ребят, с ружья пальнём!

        Емельян, куда ни сядет,
        Седу гриву львёнку гладит.
        Катарина рядом с ним…
        Тут страниц пустой обрыв.


        О СЕДОМ ЛЬВЕ И БЕЛОЙ ЛЬВИЦЕ...

        О седом льве и белой львице
        Ещё приносят нам страницы:
        Легенды, сказки, небылицы.
        И о рубине с белых гор.
        Но тих листов тех разговор,
        Как взмах крыла у голубицы.
        Давным давно всё это было…
        Сколько веков слезами смыло!
        Цари царям жизнь продолжали
        И звёзды вечные сияли.
        Но о любви вверху печалясь,
        Вокруг неё ль они вращались?
        Давным давно всё это было.
        Не только горы провалились
        И море вздулось – жизнь ушла.
        И стёрлась память навсегда
        Об этой ласковой земле,
        Где пели птицы при луне
        И тихие сады светились.
        Нет Пирамид – и нету Слова.
        И у крылечка золотого,
        Ушедшего на дно земли,
        Объятий нет и нет любви…»

        Очнулся Прошка,
        Глянул в окошко –
        Сам себе не поверил!
        Лаптём – по двери,
        А забыл, дурачок,
        Что закрыл на крючок.
        Скок блохой к зеркалам:
        «Ой, точно, другой кто-то там?
        Вот те и сказочка!
        От вязочка-неувязочка!
        От тебе «жили-были»!
        Они же рыжие вчера были,
        А теперь седые, до пуза,
        Висят усища!
        Никак черти малюют?
        Иль мне лет тыщу?..»

        И тут вовсе проснулся Прошка.
        Видит: это всё понарошку –
        И тетрадочка вот, и чернила,
        И в тетрадочке «Жили-были…»
        И два слова, как написал он,
        Так и брошены. И стаканом
        Придавилось его перо,
        И что утро уже давно.
        И усы у него, свои, рыжие.
        И вот кошка – глаза бесстыжие:
        И как в душу ему глядят,
        И как будто бы говорят:
        «Попил, Прошка,
        Попил молочка прозрачного?
        А бобо-то
        Болит с вчерашнего!»
        Замахнулся Прошка стаканом
        И мычит, дурак, истуканом:
        «Больно, Фроська, ты расфуфырилась!
        Ну и чо усы растопырила?
        Чо глазища-то растаращила?
        Брысь под лавку, чума ходячая!..»


        И МОЯ ЛЮБИМАЯ КОШКА...

        И моя любимая кошка,
        Как вы помните – тоже Прошка,
        По подушкам над ухом ходит,
        Тоже глазом зелёным водит –
        Просит выпустить её, серую:
        Молочко её там, за двЕрями.
        И не спится этой халяве! –
        Разбудила-таки, малява!
        И что дальше было во сне,
        Не узнать мне теперь нигде.
        …И сидим мы с ней на ступенечках,
        И на солнышке оба греемся.
        «Эка стары мы стали, Прошка.
        Сил осталось совсем немножко:
        Как в бутылочке бабы Мани!..
        Что ж, добулькаем, достаканим!
        И какое красиво солнышко!
        Скоро будем сажать подсолнухи! –
        Глажу, глажу мою усатую, –
        Знаю, больно тебе с котятами.
        Уж умеют сосать заморыши,
        Молочка попить, да и кровушки!»
        …Мы сидим вдвоём на крылечке.
        Я пускаю дымок колечком.
        Ходют птички в траве по полюшку.
        Хорошо, когда светит солнышко!

        14. 04. 2014

        Памяти отца