Не открывай меня. Сгоришь

Фильм сделан удивительно деликатно — не легкомысленно, но легко, минимально необходимыми штрихами, без назидательности и умничанья. Его предшественники — не мучительно-нравоучительное польское кино «морального беспокойства», а скорее чешская «новая волна» с её почти незаметным чудесным юмором: здесь вспоминаются Ян Немец и ранний Милош Форман, а ещё проза Милана Кундеры, хотя диалогов кот наплакал. Сам Павликовский смиренно признаёт, что не обошлось без влияния Годара и Бергмана. Однако «Ида» не кажется вторичным фильмом, её трудно встроить в любой известный ряд. В отличие от классического восточноевропейского кино здесь нет эзопова языка, а рассказанная история до ужаса буднична и конкретна.

— Антон Долин

«Ида» (польск. Ida) — чёрно-белый польский драматический фильм режиссёра Павла Павликовского, вышедший на экраны в 2013 году. Главные роли исполнили Агата Кулеша и дебютантка Агата Тшебуховская.

Кинопрессой признан одним из 10 лучших фильмов года, удостоен множества наград, в том числе премии «Оскар» 2015 года за лучший фильм на иностранном языке.


Польша, 1962 год. Анна, молодая послушница, перед тем, как принять монашеский обет, по указанию настоятельницы едет в гости к своей тёте Ванде, судье и бывшему прокурору. Ванда сообщает, что настоящее имя Анны — Ида Лебенштейн, и что её еврейские родители были убиты во время войны. Ида решает найти их могилы и вместе с Вандой едет в путешествие, которое прольёт свет на их прошлое и определит их будущее.

Поиски приводят к семье польских крестьян, в начале оккупации прятавших семью Лебенштейнов в лесу, а после там же их убивших. Убиты были родители Иды и незаконнорожденный сын Ванды, которого та оставила с сестрой, отправившись на войну. Маленькую Иду, в которой ничто не могло выдать её происхождения, отдали священнику.

В поездке происходит еще одна судьбоносная встреча, Ванда берет попутчика - молодого саксофониста, который сыграет роль "мирского искушения" в жизни Иды.

В обмен на отказ от претензий на дом женщинам наконец-то показывают место, где захоронены их родные. Ванда и Ида везут останки на старое фамильное кладбище, теперь их миссия выполнена.

Ида возвращается в монастырь, но в последний момент понимает, что принять обет не готова.

Из монастыря Иду вызывают в город. Её тетя покончила с собой, выбросившись из окна.

На похороны Ванды приходит и молодой музыкант. Ида проведет с ним ночь, но наутро вернется к монахиням.


***

Полночный бриз!
Волна прибоя нас качает,
И саксофон, не замечая,
Исполнит наш любой каприз.
(стихи Саша Соколова
музыка Сергей Головкин)
----------------------------
   из Поэмы Любви (посвящено Алуште, апрель-май 2010)
                Если я говорил о любви – то только с Эхом (Волошин)

Научись ждать ухода в спокойствии
Этой алгеброй время отмерено
Ещё живо Его присутствие
Но в обратном отсчёте уверено

Научись жить одними молитвами
Не искать настоящей основы
Это поле распахнуто бритвами
И энергии пляшут неистово

Научись принимать за любовь
Этот тусклый неласковый берег
Уходя из своих скитов
Кто ж из нас в бога не верил?

Научись не впадать в озлобление
Глядя в след уходящей вере
Слышишь, тикает сердцебиение
Той достойной бриза Ривьеры

- Ты веришь, что она всё ещё вертится?
- И кто ж ей смог запретить?
- Ты чувствуешь, что он всё ещё теплится –
Темно-синим желанием дожить?

- Не обманывайся: любить – не любить….
Научись умирать красиво.



На северной набережной апрель.
Апрель, Рашель, апрель…
Придуманная Максом Киммерия, Мишель.
Киммерия, Мишель.

Холодные медузы в прибое волнорезов.
Ни лето, ни зима. Безвременье, Рашель.
Танцующий на кромке утраченных союзов
Звук саксофона – вслушайся:
                Азова акварель.

Под чужедальним солнцем капель.
Капель, Рашель, капель.
Диффузия в пространстве духов твоих Шанель.
Шанель, Мишель, Шанель.

С феодосийской верфи – Горький
Призраком немым
                на раковины Понта.
Видение, Рашель.
                Туман безумно терпкий
В предгорья Кара-Дага волной Геллеспонта.

Кружись, Рашель – Ноэль.
Придуманная кем-то нищенка Рашель.
Еврейская мелодия –
                Сентябрь, Мишель.
Прощенье? – неужель?

На триколор жемчужных каралей хлеб сирот
Ружовое похмелье когда-то упадет. Не плачь, Рашель.
Двойник твой принят в небесный оборот.
А  мой век слишком краток – сотри слезу, Рашель.

Не верь, сестра ночная, пустая колыбель.
Вновь вальс, моя Рашель.
На 99 актов – вне мира Цитадель.
Кругами под глазами твой след моя Мишель.

Переливание крови последний дар богов.
Терпение слогов. Сведение итогов. Безверие, Рашель.
Бусами на леске – отсвет твоих речей. Иллюзия  снегов.
Таянье чертогов. Бессмертие, Мишель.

У кремовых жемчужин – кожа прим и донн,
Ухоженные куклы из дорогих витрин. Синтетика, Мишель.
А эти облученные – иссиня черны. То дон -
В закаты и рассветы – на смерть и жизнь, Рашель.

Легким дуновеньем Твой вздох: моя Рашель.
Со смертного причастия – умоешь руки
– живи!  с её кровей