А с тех пор в Голландии всё тихо

Тёплые носки, цветные кломпы,
Эта с утюгом, та – с кочергой.
Ой, гляди, у них какие попы!
Да у наших – тоже ничего.

Нам по пиву и вдогонку – виски,
Ой, гляди, ну не страна, а рай!
Покупают тополь наш сибирский,
Режут кломпы, продают в Китай.

Пей тут пиво и селёдку кушай,
Высоченный вон какой корчмарь!
Все они от семени Петруши,
Нет, недаром жил тут русский царь!

Пётр знал, что там, под юбкой дамы,
Знал, там - европейские трусы.
Слал монарх в Москву трусы тюками
И грозил: «Боярышням носить!»

Те кривили рты: «Ну шо ж такое!
Чё их даже на ночь не сымать?»
Царь орал: «Да что у вас с башкою!»
Призывал на помощь Бога Мать.

«Я тут, за границею, кукую!
Мне бархоут целый день строгать!
Про модернизацию толкую!
А они: сымать иль не сымать?»

Шкентель Царь тянул, не сняв короны,
Думал: «Может, ну его - царизм?»
Размышлял про Флот и панталоны,
И, конечно, про консерватизм.

Самодержца провожали с помпой,
Дамы - в плач: «Как без Петруши жить!»
А потом свои надели кломпы,
Стали цесаревичей растить.

И с тех пор в Голландии всё тихо,
Пётр, рассеяв семя, укатил.
Вон, гляди, гуляет журавлиха,
Вон тюльпанов голубых акрил.