Лесовик, боровик, чорт, заложные покойники

                Ване М., брату возлюбленному

***

Пока склочная ежевика спит и ей снится красный бисер мелких царапин, не спит зверь, он глядит из колючих зарослей, глотая слюну: все ждет, что придет по ягоды иван или марья, но в ближайшем селе который год тишина, не топят печи и бабы качают на руках поленья.


***

Звук тревоги неотличим от шороха, с каким рябой колдун-финн сдирает мох с дерева, что скорчилось на каменном берегу. А в заплечном мешке у него – штормы и ягоды-глаза; туман наползает на берег, в отчаянной вышине звезды и ветви. И словно затаило дыхание ночное море – словно стараясь вслушаться в звук ожидания: двое рыбаков в лодке без весел считают удары в днище.


***

Деда помянули водой, прадеда, скорого на расправу, – молоком, и ртутью – сизого ящера. Затем стали ждать, слушая дыхание керосиновой лампы; под окном закрывались цветки жасмина – оттого будто бы становилось еще темнее, – сумерки переглядывались, бередили траву, но ни одна так и не постучала в дверь. На стеклянном колпаке слезилась сажа, был родниковый май в доме без икон.

(2015)