9. По звону стали и по виду поз. Фраг. 2-го тома

   (предыдущий фрагмент 8."Дань отдать клинкам и пистолетам".
      http://www.stihi.ru/2016/04/30/9595)

– ...К барьеру, мальчуган! – язвил Атос,
предвзятостью своей дразня всех вместе…
По звону стали и по виду поз
бретёрами назвали их без лести

спешащие к ним пятеро бойцов
гвардейской стражи. Явная засада!
– Гвардейцы, окружайте наглецов! –
команда подтвердила суть расклада
реальных сил не в пользу молодцов

Тревиля – невезучих мушкетёров.
– Мы прокляты, ей Богу! Вновь впросак
   попали – арестуют как бретёров!
шипел Портос. – Ведёт их де Жюссак!
               
Застигнуты с поличным, мушкетёры,
в условный тыл гасконца оттеснив,
построились для «диспута»…  Учтив
не только средь бойцов своей конторы,

сказал гвардейцам ушлый де Жюccaк:
– Враз снимем все их сливки и  жиры мы!
  Им не уйти! Остался лишь пустяк:
  доставить их в Бастилию живыми.
Шарль фыркнул: – Не порвите пуповины!

– Эй, вы! Там в нарисованных усах!
   Вам сколько будет лет со дня рожденья? –
на Шарля покосившись, де Жюссак
счёл юношу достойным снисхожденья.

– Во-первых, – продолжал он, – сей финал –
  событие! А во-вторых и в-третьих,
  в наш вернисаж не входит ваш портретик…
  Проваливайте, юноша! Вы нам

  ничуть не интересны, а вот этих
  бойцовских петухов мы разместим
  по камерам Бастилии, где в детях
  пока что не нуждаются. Мой стиль

  для вас доходчив, господа бретёры?
  Наш с вами слёт не просто эпизод.
  Вам с нами вновь предельно не везёт.
  Вам место за решёткой априори!

  Вам шпаги не мешают ли? – багаж,
  что с этого момента уж не ваш,
  тащить за вас, по праву провожатых,
   нам в кайф до самых мест, для вас вакантных.

Бретёров не привёл отнюдь в восторг
своим великодушием законник.
– Быть может, вы начать рискнёте торг!? –
съязвил Жюссак (пока что не покойник).

Освоивший давно уж устный счёт
Атос свою орду окинул взором:
а есть ли доля шанса стать призёром
грядущего турнира? Грязный спорт!

– Их больше… плюс Жюссак, а нас лишь трое, –
Aтoc стал пессимистом про запас. –
  Причём, я нахожусь сейчас в простое
  от раны незажившей, в общем, пас

  по части фехтовального нон-стопа.
  Таков расклад. Короче, господа,
  нам, выражаясь языком Эзопа,
   полнейшая всем жопа. Кто… куда?

Портос и Арамис переглянулись –
их скорбный вид побед не предвещал.
Дневной их план  по  швам  уже трещал!
О, как они нелепо лопухнулись!

Вмешался Шарль: – Смотрите все сюда!
    Я загибаю пальцы: нас не трое,
    а четверо сейчас уже с утра.
    И мы их не убьём, так обескровим!

– В душе огонь, а разум – ледяной?
    Идите-ка вы, юноша, домой!
    Родителям привет и всё такое…
    И будет не у вас – у  роты  горе.

    Оплакивая нас, она от слёз
    сама    вся перемрёт, – ворчал Атос. –
    Вот тот, чтоб знали вы, чернобородый
    способен выйти в бой со всею ротой

    и     выжить,    коль подмога подойдёт,
  и после этим хвастать целый год.
– Хотите уберечь меня от бойни?
   С чего это вдруг стали сердобольны?

   Хотели из меня наверняка
   вы сделать тут цыплёнка табака
   и без чернобородых де Жюссаков,
   а бой до смерти, в общем, одинаков.

   И вдруг… мою подмогу отклонив,
    меня вы бережёте – мол, соплив! –
канючил д'Артаньян, давя на совесть,
однако окончательно не ссорясь.

– Нет, убирайтесь! – гнул своё Атос. –
  Вы – впрямь цыплёнок! Мы хоть чуть пожили.
  Меня совсем замучил бы артроз,
  коль я отсрочил бы   свой шаг к могиле.

– Хочу я возле вас на рубеже
сойтись с хвалёным этим де Жюссаком,
чей крови я б испробовал со смаком.
Ведь я не пупс!  Семнадцать  мне уже! –
юнец, блеснув душою в неглиже,

приврал из благородства и амбиций. –
    У вас все в роте – гуманисты сплошь?
– Взгляни в его глаза самоубийцы!
    Да пусть дерётся! Что с него возьмёшь?! –

Портос махнул рукой. – Так всё же схватка?
    Винца бы за знакомство… для порядка…
– Пусть разомнётся, – фыркнул Арамис. –
    Нам будет  впору  этот компромисс.

А д'Артаньян, раскланявшись картинно
пред троицей, вступил в её ряды.
На флангах, позади и впереди –
отродье Ришелье.  Смотреть  противно!

– Ну, и когда решитесь, чёрт возьми,
   принять вы хоть какое-то решенье?! –
воскликнул де Жюссак. – Воображенье
   у вас сродни младенческой возни?

  Речь не о том, что вы способны трусить.
  Взываем только к здравому уму.
  Чтоб проводить лишь вежливо в тюрьму,
  мы вас не собираемся мутузить.

  Отдайте ваши шпаги и айда
  за нами – проживёте хоть немного!
  Быть может, вас отмажет, господа,
   ваш де Тревиль – накажут вас нестрого.

– Фантазия гвардейская бедна –
  воспринимает нас неадекватно.
  Вы, сударь, заблудились? Не беда.
  Укажем путь вам шпагами обратно, –

Атос вложил в усмешку весь сарказм,
мол, я – всей ситуации хозяин. –
  Не всем вам Бог пошлёт, быть может, казнь,
  но всех вас мы до пота погоняем.

– Безумцы! – де Жюссак из бороды
в досаде вырвал волос. Вырвав шпагу
из ножен, просчитал он все ходы
атак, чтоб завершить всю эту шнягу.

«Ведь скажут, что мы были вчетвером, –
ворчал Атос. – Но мне с большим трудом
удастся сделать вид, что я не ранен.
А наш четвёртый – в возрасте на грани

меж детством и попыткой и повзрослеть.
А у гвардейцев – Каюзак с Жюссаком»…
Рука Атоса висла впрямь, как плеть,
что было крайне нездоровым знаком.

– Уж лучше всё же драться на износ
   и тут остаться,  кровью  истекая,
   чем к де Тревилю мне, – сказал Портос, –
    явиться трусом! Знать  судьба  такая!

С банальным кличем: «Так твою растак»! –
к Атосу устремился Каюзак,
когда друг другу все внушили нежно,
что столкновенье с кровью неизбежно.

Атос держался несколько минут
огромным напряженьем силы воли.
Он быстро понял: на дуэли мрут
не только неумелые без форы.

Красавца Арамиса предпочли
два ушлых живодёра. Не в охрану
напрашивались сразу даже три,
но де Жюссак достался д'Артаньяну.
 
Гвардейский лидер каждый год диплом
в турнире завоёвывал не всуе,
но Шарль информативно был нулём
и принял бой, нисколько не пасуя.

Успехи де Жюссака прошлых лет
нисколечко юнца не волновали. 
Шарль  свой  продемонстрировал балет
гвардейцу, прошипевшему: – Едва ли

  мне     жаль    тебя, малыш! Сам виноват,
избрав стезю Атоса-отморозка!..
Шарль, прыгнув, сделав в воздухе шпагат,
достал врага ногою в ухо хлёстко,

когда противник взор отвёл на миг,
чтоб глянуть на своих, как умный тактик.
Опешил враг, но духом не поник –
лишь взор свёл в одну точку, как лунатик.

– Ну, всё! – сказал он. – Будешь ты без ног!
   Считай, что ты  отпрыгался,  кузнечик!
   Одну мне плюху дать ты как-то смог,
    но скоро прыгать вовсе будет нечем.

Враг ринулся стремительно, как бык.
Быков Шарль понимал не понаслышке
и, в сторону уйдя без закавык,
врагу в зад дал пинка, что было слишком!

Жюссак едва не вылетел в кусты –
пик  трудностей  для самооправданья!
Не вдруг утратив самообладанье,
в аффекте даже выкрикнув: «Пусти»! –

камзолом зацепившись за шиповник,
вожак вращал глазами: где виновник
несносного позора? Где двойник
того, кого  убил  он? Нет?! Промашка?!
Что ж, неплохая гибкость и растяжка

в юнце! Жюссак к такому не привык.
Иль юноша – сам дьявол? Или бык
из лидера гвардейцев никудышный!
Победа будет трудной, но престижной!

А д'Артаньян успел за краткий миг
глазами прогуляться по арене:
пред явными сторонниками лени
он был один такой тут озорник.

Жюссак вернулся в бой, но не порожний –
нагружен был шипами и листвой.
Атаку стал вести он осторожней.
В защите отбивался сам не свой.   

Кто б мог себе позволить стать небрежным?!
Шарль и гвардеец оба взмокли, ног
своих уже не чуя в темпе прежнем.
Однако то, что было неизбежным,
случилось: напоровшись на клинок,

гроза Парижа рухнул от укола,
опасного для жизни. Наповал
сразил юнец, успев искру укора
прочесть в глазах сомлевшего. Финал,

однако, был пока не очевиден
для всех, ещё стоящих на ногах.
Хотя сомкнул навеки очи лидер,
гвардейцы собирались в пух и прах

врага разбить с минуты на минуту…
Портос, найдя в противнике зануду,
принял в бою его занудный стиль,
но промаха врага не упустил…

Гигант играл безудержно и вольно
с гвардейцем, не валявшим дурака.
Ужели плоть Портоса так проворна,
что вес её – дурилка для врага?!

Своим неугомонным оппонентам
их участь Арамис озвучил вслух:
как минимум, мол, каждый импотентом
останется, коль не испустит дух.

Проныра Арамис, фехтуя с блеском,
им дал намёк, что скоро уж ему
совсем и фехтовать-то станет не с кем.
Смерть быстро он накаркал одному,

а с нервами оставшегося   шуткой
расправился покруче, чем клинком…
Атос был с пораженьем незнаком,
но боль от раны стала прямо жуткой.

           (продолжение http://www.stihi.ru/2016/05/02/5013)