Черёмуховое детство

Я помню детство своё будто бы сейчас,
Мы рвали ягоду с погнувшихся черёмух.
И, по-ребячьи, выставляли напоказ
Рисунки языков своих чернёных.

Бывало, в бедности, ходили мы в рванье,
И из шинелей нам одежду шили мамы.
Мы в ней мечтали бить фашистов на войне
И как отцы носить от пуль хотели шрамы.

Лучи палящие полуденных часов
Загаром бронзы жгли от пяток до макушки.
Вода вскипала от ребячьих голосов,
А за рекой судьбу пророчили кукушки.

Как пузырились в лужах тёплые дожди,             
Когда по ним мы летом бегали босые.
И много  дней ещё так было впереди
До серых изб в дожди осенние косые.

И как былинки на лужайках мы росли,               
Неизбалованные в сладости и неге.
Прощаясь с летом, нам кричали журавли
Напоминанием о первом скором снеге.             

Буржуйка-печка грела вместо батарей,
Мы к тесным зимам привыкали понемногу.
Но, как же,  жаждали свободы поскорей,   
Шагать хотели с временами вместе в ногу.      

Мы научились наизусть считать до ста,    
Уже сквозь пальцы по-мальчишески свистели,
Любили Сталина и славили Христа
Под завывающий январский гимн метели.

Какое счастье, что весной ломался лёд
И половодье приносило птичьи трели.            
Ещё далёким был гагаринский полёт, 
Увековечивший все вешние апрели.

Ещё не скоро будет «оттепель» в стране,
Но нам тепло дарила талая поляна.
Кораблик наш бумажный плыл по быстрине
С мечтой достигнуть мирового океана.

И год за годом дни рождения текли,   
На косяках об этом делались зарубки.
В подарок матери нам пряники пекли,
А леденцы так были лакомы и хрупки.

Ах, этот запах свежих солнечных хлебов,
С дымком древесным, улетающим за годы,
Неповторимы, как и мамина любовь,
Детей хранившая от всякой непогоды.

Казалось, детству нет начала и конца,
Оно вращается по замкнутому кругу.
Быть может, скрывшись  за морщинками лица
Мы с ним бежим по нашей жизни как по лугу.

Далёкий образ память бережно хранит,
Оттуда слышится дыхание тальянки.
И неразрывна с детством жизненная нить;   
Зачем тогда звучит «Прощание славянки»?