Жил-был мальчик. История Мусорщика, продолжение

ГЛАВА 3.

Чем занимался Петя на столичной свалке?
Он изобрёл собственный, уникальный метод сортировки Мусора и последующего анализа статистических данных, которые аккуратно вносил в неизменный "бортовой журнал". Под предлогом того, что люди часто обращаются к нему за случайно выкинутыми нужными вещами, он выбил на то специальное разрешение администрации плюс набор контейнеров.
Тайнознание окрыляло Петю.  Для каждого соседа отыскалась отдельная колонка в бортовом журнале. И, чем больше исписанных страниц появлялось там, чем обширнее, точнее становилась статистика, тем ширше делалась улыбочка на лице Мусорщика при столкновении с кем-либо из жильцов дома.
Он делал комплимент фигуре Марфе Семёновны, и она благодарно шелестела в ответ костями. (Естественно, ехидно думал Петя, ведь теперь уже не кефир - только минералка, лимон, и кучи, кучи вырезок из модных журналов: диеты, платья, причёски...)
Сочувственно кивал наркоману Петрову, надеясь, что эта пагубная склонность не передастся по наследству - будущему ребёнку.
Мрачно отмалчивался, встречая Сидорова - этот тип изрядно его раздражал, перемещаясь со своим пивом между всеми соседями и внося путаницу в стройную Петину статистику. К тому же, характерные пивные бутылки стали всё чаще появляться в Галкиных мусорных мешках, легко узнаваемых по обилию куриных костей и скуренных до фильтра бычков. Это было обидно, потому что Мусорщику она тоже нравилась, и он давно строил планы, как бы познакомиться с ней поближе.
Знание делало его катастрофическим одиноким. От этого он даже завёл ещё один дневник - домашний, коему завёл привычку выбалтывать все свои горести и чаяния.
Выбалтывая, оттачивал слог, и скоро начал понемногу пробовать себя в литературе: небольшие рассказы и даже стихи. Втайне Мусорщик мечтал как-нибудь опубликовать их - в газете или журнале.
В один из вечеров, разгребая шкаф, наткнулся на фотографию: отец и тогда ещё юный Петя - на берегу реки, счастливые и с удочками. "Ничего не бойся" - с умилением прочёл он на обратной сторне карточки - "удача любит смелых."
И Мусорщик решил стать смелым.
На следующее утро он отправил письмо в газету, а через месяц, набравшись храбрости, позвонил в Галкину дверь. Стоя под дверью, чувствовал себя робким, смущённым и немного влюблённым, словно первоклашка. "Просто попрошу соль, заведу разговор. Если всё пойдёт хорошо, предложу поужинать вместе..." - успокаивал он себя. По множеству кулинарных вырезок в её мусоре, Петя подозревал, что готовит Галка тоже неплохо.
- Галка, того... В магазин ушла. А у меня ключей нет. Так что ты, того, попозже зайди. Чего хотел-то, а? - раздался из-за двери знакомый Сидоровский бас.
Не отвечая, Мусорщик развернулся и уныло поплёлся к лифту. Он так изголодался - по теплу, по женщине, по домашней еде... "Так ведь он тоже, небось, изголодался" - скользнуло в Петиной голове при мысли о Сидорове, неизменные пивные бутылки которого обыкновенно попадали на свалку в компании пустых "Дошираков" и порножурналов.
Открылись двери лифта, являя Мусорщику своё содержимое в лице Петрова.
- О, - оживился тот, - ты как раз вовремя. Я  на почту ходил, тебе письмо передать попросили.
Дрожащими руками вскрыл Петя конверт с адресом редакции.
"Сожалеем, но ответ отрицательный" - сообщал чёрный печатный текст. "Ваш рассказ имеет некоторые недопустимые недостатки: стилистическую бедность, корявый синтаксис..."
Дочитывать не стал.
Придя домой, первым делом Петя выдрал из дневника страницы, посвящённые Галке, и бросил в мусорное ведро. Подумав, кинул туда всю коллекцию "бортовых журналов". Туда же отправились: ворох "литературных опытов", годовая подшивка газет, а также фотокарточка с отцом и письмо из редакции.
Запихивая мешок в мусоропровод, он клокотал обидой и негодованием.
- Всё, с ложными надеждами покончено. Как и с излишним доверием к людям.
Вернувшись в квартиру, выпил чаю, успокоился, и пообещал себе больше никогда не вспоминать этот досадный отрезок жизни.


ГЛАВА 4.

...К декабрю завхоз спился, в связи с чем наметилось перераспределение кадров. Мусорщику, как образцовому работнику, предложили льготы или повышение.
К тому моменту прежняя жизнь перестала доставлять ему такое удовольствие. Лица некогда любимых соседей превратились в живые напоминания о былых промахах.
Но одна мечта всё же оставалась. Это была мечта о Главной Городской Свалке, которую он видел лишь мельком, из окна автобуса, но запомнил навсегда.
Мусорщик воспользовался методом Сидорова. Внезапно нагрянул с пивом в гости к главе управы. К концу третьей бутылки, выслушав Петину просьбу, глава пообещал похлопотать.
И сдержал своё обещание.
Так, всего через два года после переезда в столицу, скромный заштатный Петя стал работником Главной Городской Свалки.
Вид у неё был действительно грандиозный - исполинская махина хлама, издалека похожая на горную цепь,  и море белых горластых чаек над ней и вокруг.
Государство выделило ему небольшую квартирку в 15 минутах ходьбы от места работы. За окном дымили трубы завода, перебивая запахи мусора, доносимые с ветром.
Однажды утром, по пути на работу, он увидел на поле девушку с фотоаппаратом. Задрав голову, она заворожённо наблюдала мессиво чаек в сероватом апрельском небе.
Почему-то Мусорщик, вопреки своим принципам, приблизился к ней и поздоровался. Наверное, чтобы убедиться, что она ему не привиделась.
Девушку звали Алиной, и она была довольно широко известна в Интернете: вела блог под названием "Городские секреты". В сферу её интересов входило всё новое, неожиданное, даже странное о городе и его окрестностях. Всё, что скрыто от глаз обывателя.
- Я ехала в автобусе и увидела, что здесь много птиц. Ну, и вылезла на остановке - пофотографировать. А это что за скала? Разве в черте нашего города есть горы?! - крикнула ему Алина, силясь переорать безобразный чаячий гвалт.
- Это не совсем скала... Если хотите, могу рассказать поподробнее. И даже провести для вас небольшую экскурсию...- сам себе удивляясь, пердложил Мусорщик.
...Всё утро и весь день таскал он Алину по свалке, увлечённо вдавая самые тайные и интересные её уголки и подробности. Сражённая Алина ахала: то от восторга, то от ужаса, - и бесконечно щёлкала затвором фотоаппарата.
И с каждым её ахом Мусорщик чувствовал, как всё глубже увязает в его сердце стрела паскудного Купидона.
Вечером они занимались любовью в сторожке, а к началу лета Алина переехала жить к нему, в квартирку у завода.
Первые их совместные недели были наполнены счастьем и безмятежностью. Вместе они улекались классической музыкой и арт-хаусным кино, чередуя просмотр с бесконечными объятиями. Мусорщик не ходил - парил в облаках, возвращаясь на землю лишь для неукоснительного ведения статистики. Однако скоро он начал замечать, что Алина чем-то недовольна.
...Она зашла в сторожку, когда он как раз вносил очередную запись в "бортовой журнал", ломая себе голову над тем, почему в городе так резко сократилось потребления мяса. Кризис? Пост? Мода? И почему больше почти не выкидывают старых фотографий?
- Петя - раньше она никогда не называла его по имени, - я знаю, что лезу не в своё дело, но.. Ты не хотел бы сменить работу?
- Нет.
- Послушай, милый. Я благодарна этому месту - оно нас познакомило. Это важный государственный объект. Но что держит здесь - тебя?! Ты молодой, талантливый, перспективный... Весь город - к твоим ногам! Ты мог бы увидеть новые места, познакомиться с уймой людей...
Петя вскочил и сердито зашагал по сторожке.
- Ты. Ничего. Не. Понимаешь. Это не просто место. У него есть душа! И не одна. Вдумайся... Эта гора содержит в себе то, что ты выбрасывала вчера. То, что ты выбрасывала на прошлой неделе.  В прошлом году. Каждый день твоей жизни на протяжении многих лет отметился здесь чем-либо: косточкой, огрызком, фантиком... Здесь есть частичка тебя. Частика тебя. Частичка тысяч, миллионов разных жизней - жизней граждан нашего города... Это - не место, это - невероятнейшая, достовернейшая летопись! И мне совсем необязательно общаться с людьми, чтобы что-то узнать о них. Здесь - распахнув дверь, он благоговейно обвёл рукой простирающиеся за ней мусорные холмы, - все их истории. Я знаю, каков каждый в частности и каков человек в общем. И - нет, я не желаю менять работу!
Она пожала плечами и вышла. Петя остался один посреди сторожки, красный, тяжело дыша. Гнев исчез так же внезапно, как и накатил. Но до того самого момента, как, повесив одежду на стул, он улёгся рядом с надутой молчаливой Алиной в кровать, его не оставляла странная паранойя. Будто бы кто-то незримый с любопытством наблюдает за ним, что-то взвешивая и прикидывая.
Утомлённый навязчивым ощущением, Мусорщик заснул, едва коснувшись головой подушки. Снился ему странный сон:
будто бы, гуляя по свалке, подбирает он красивейший помадный флакон и крутит, желая открыть.
- Во мне нет ничего - человечьим голосом вдруг говорит ему флакон. - Да не крути, дурень, говорю же - нет ничего, помада быстро закончилась, и в меня старый тампон засунули - так, по приколу... Эй, ты чего застыл?
Вещи вокруг начинают шуршать, словно бы вся свалка собиралась заговорить. Чувство странной тревоги усиливается, как и вонь, и до того казавшаяся чересчур реалистичной для сна.
Он проснулся, когда от мерзкого запаха заслезились глаза и зачесалась кожа.
По пробуждении запах никуда не делся - похоже, вонь была настоящей. Огромная чёрная тень метнулась во мраке, на мгновение застив лунный квадрат окна. Скрипнула пружина, кто-то присел на край кровати.
Обдав новой волной невыносимой вони, зазвучал голос ночного гостя:
- Помнишь папу, Петя? Помнишь папу? У меня есть ваша карточка! А Галку помнишь? Вот это: "Я старый мусорный пират,/ Я чую пряный запах свалки,/ Я трахнул бы, пожалуй, Галку,/ Да только Сидоров не рад..."
- Что это, Петя?! Кто такая Галка? - это проснулась рядом встревоженная Алина.
- О, это длинная история! - расхохотался во тьме вонючий гость. - Это, так сказать из неизданного... Кусок бортовой поэзии. Тут ещё дневниковые записи есть. Ага, вот. 12 декабря позапрошлого года: "Мне кажется, я вижу их всех насквозь. Как они лгут, притворяются друг перед другом... Скажем, Анатонина и её синяк. Она говорит, что упала, между тем как я сам видел в мусоре её тест на беременность и шприцы её мужа. Должно быть, узнав о ребёнке, Петров не выдержал и саданул ей в глаз. Он несдержан, как любой наркоман..."
- Петя... Ты шпионил за соседями?! Так вот зачем тебе эта статистика! - гневно воскликнула рядом Алина. - Это отвратительно! Это нарушение прав человеческой личности - на свободу вкусов!
- На сьвабоду вкусёф! - передразнил её анонимный пришелец, и щёлкнул какой-то клавишей. Заиграла музыка: "А он тебя целует, говорит, что любит, и ночами обнимает, к сердцу прижимает!   А я мучаюсь от боли, со своей любовью..."
Мусорщик испытал невыносимое желание зажать и нос, и уши:
- А это что?!
- А, это... Это старый плеер твоей невесты. Здесь есть ВСЕ альбомы "Руки вверх", а ещё Кати Лель. Ты же не любишь классическую музыку, Алина. Так зачем же врать?!
Алина тихо заплакала во тьме. Петя потянулся к выключателю. Сейчас должно произойти разоблачение.
- Не советую этого делать, - предупредил его ночной гость. - Вам не понравится то, что вы увидите.
Но поздно - с сухим щелчком зажглась лампа. Под жёлто-голубоватыми лучами на кровати влюблённых сидело огромное нечто, целиком слепленное из мусора. Чего тут только не было. Клоками торчала своканная туалетная бумага, магнитофонная лента обвивала запястья. Обломки одноразовой посуды, на голове - торшерный абажур. Диванная подушка, пыльная, прожённая в трёх местах, изображала живот. Под ней недвусмысленно торчала пустая бутылка из-под пива.
- Ты кто?
- Я - тот, кто помнит всё. Всё, чему не нашлось места в ваших чистеньких пещерах. В ваших аккуратных, приличных жизнях. Всё то, что вы выкинули, вытеснили, вымарали, предпочли забыть. И мне - обидно. Потому что я почти полностью состою из ваших обид, страхов и грешков.
- А что ты ко мне-то припёрся?
- По факту, это ты создал меня. Ты и твоя любовь к Свалке. И твоя статистика.  День за днём ты конструировал меня, разделял на винтики и детали. Чтобы после снова скрутить их вместе. Чтобы получить что-то новое. Цельное,упорядоченное. Универсальное. Так возрадуйся, ибо я - твоё детище!  А ты - Создатель. Я - Франкенштейн, одухотворённый твоим энтузиазмом, приведённый в действие историями тысяч горожан.  Моя цель - навестить каждого из них, чтобы напомнить. Напомнить каждому о том, что он так хотел  забыть . Что он вычеркнул и выкинул. Конечно, первым делом я к тебе ломанулся.
Ну, здравствуй, папа. Я твоя Буратина. Мне нужна твоя статистика, мне нужны их имена, мне нужны их адреса. Я должен отдать им именно их мусор. Они должны узнать его.