Он там, у синих туч...

Отречение



Ещё не прокричал горлан-петух,
а Пётр в слезах отрёкся троекратно
и трижды кривду вымолвил невнятно,
и трижды предал плоти скорбный дух.

Он там, у синих туч, могучий Пётр.
Огромный лоб - в поту и жилах срама.
И жжёт ладони ключ ворот Адама.
И, мучим жаждою, первоапостол храма
горстями жадными за тучей тучу пьёт...




* * *


В мае гремело, и пахли нарциссы
Вслед за грозою и пряно, и резко.
Ветер с тетрадей сдувал биссектрисы,
Влажный сквозняк развевал занавески.
Май взбеленялся и веял страстями,
Будто бы стеблями — прямо из сада...
Что-то цвело в этот месяц над нами,
Что называть и грешно, и не надо.
Я и теперь, убоясь суесловья,
Неабсолютным, неподлинным звуком

Не назову наши взоры любовью,
Солнце, и дождь, и фрамуги со стуком...
Не назову твоё давнее имя —
Истинней то, что летуче-воздушно.
Ливни стихали, а небо за ними
Радужно было и великодушно.
Парты-галеры, зрачок директрисы.
Наши крамольно сплетённые руки...
Белые, в зелени мокрой, нарциссы.
Свежесть грозы над соломой науки.