7. Хватают, как любовников на случке. Фраг. 2 тома

  (предыдущий фрагмент 6."Быть белою вороной в стенах Лувра"
     http://www.stihi.ru/2016/04/28/4404)
 
– Всего-то пребываю два часа,
  но звёздностью успел     переболеть   я.
   Всё как-то… враз: одно… второе… третье, –
Признался Шарль. – Аж дыбом волоса!

Тут де Тревиль, вдруг впавши в панибратство,
поправил положение вещей:
– Уж ты меня прости за верхоглядство!
  Ну, как там жизнь у     батьки     вообще?

  С ним в юности пройдя огни и воды,
  мы всех врагов валили наповал.
  Порой отец твой мною верховодил
  и фору в     фехтовании     давал.

  Удач и неудач чередованье
  отец переносил трезвее всех
  и, часто уповая на успех,
  менял он мир финтами фехтованья.

    Его когда-то, помню, как сейчас,
  царапнуть шпагой было трудновато
  и связываться было с ним чревато.
  А нынче он и     вовсе     в деле  ас?

– От прежней прыти нынче – лишь бравада…
  Отец мой не стои'т на месте… правда,
  он вообще на месте не стоит: 
  как примет в день на грудь, так и… с копыт…

– Ну, как бы что там ни было в Гаскони,
  а я перед отцом твоим в долгу.
  Протекцией, деньгами помогу –
  без этого ты здесь не пустишь корни.

  Что? Горд и независим?  Проще  будь!
  С деньгами-то в Париже жить прикольней.
  Так что ж  отец-то? Для тебя твой путь
  он подобрал прямой или окольный?

    Не помню, кстати, чтоб из рук твоих
  я брал с рекомендацией письмишко…
  Пока я бушевал среди своих,
  ты два часа тут скромничал, как мышка…

– Увы, моё  похищено  письмо
  и этим я обязан дворянину!
  И пусть я изучу весь глобус, но
  сыщу     я эту подлую скотину!

  Клянусь, я вора    со    свету сживу!
  Он мне за всё ответит головою!
  Я видел его даму иль жену
  и сделать захотел её вдовою.

– Ты слишком зол! Не     завтракал,     поди?
   Но если основания серьёзны…
   то на дуэли, рано или поздно,
    пересекутся      ваши с ним пути.

Уместно с земляком делиться болью.
Так де Тревиль узнал, само собою,
что Шарль и вор из Менга – тот тандем,
в котором Шарль загнётся от проблем.

Прикинув незнакомца по приметам,
встревожился не в  шутку  капитан:
– Ходить за этим вором по пятам
  тебе, быть может, в радость, но при этом

  забудь об этом типе поскорей!
  Кураж, честь, удаль – подлинны  в гасконце…
  от  безрассудства  лишь не околей!
  Сей тип в Париже, как пятно на солнце.
 
    Он свой вот так   подкручивает ус?
  Все  сходятся  приметы. Априори
  мы говорим с тобою о Рошфоре.
  Он в деле осторожен, но не трус.

    Ищейка кардинала и матёрый
    убийца, этот самый граф Рошфор,
    прочтя, что ты стремишься в мушкетеры,
  теперь – твой враг. Ах, если б просто вор!

    Мы, знаешь ли, причислены к бандитам
    поскольку разродился наш прелат
    не спрашивая нас, таким эдиктом
    что за дуэль, как минимум – дисбат!

  Устои наши гнутся и трещат!
  Невинных по, понятно чьей, научке
    хватают, как любовников на случке.
  Все за дуэль аресту подлежат.

  Понятно, что в башках у мушкетёров
  лишь… как позлить гвардейцев и поржать,
  притом, что и гвардейца нет, с которым
  дуэли можно было б избежать.

  Тех забияк, кто выжил после вздрючки,
  всех за дуэль – в Бастилию под ручки…
  Неважно, худородные иль знать…
  Эдикт… и королевская печать!

  Гвардейцы мушкетёров ловят, вроде
  как пастухи бодливых, гм… коров.
  И многие из нас на эшафоте
  остаться могут вовсе без голов.
 
  Ведут себя гвардейцы некрасиво
  и некому за то на них пенять.
  За их спиной прелат – закон и сила!
  С того и расхрабрились, не унять!

     Моих любимцев псы-кардиналисты
   вчера схватили – дело тут нечисто!
   Напали в темноте из-за угла
    и треть моих бесславно полегла.

Шарль, нос в окно совавший – не иначе,
как пялился на дам во все глаза –
вдруг выгнулся, как гибкая лоза,
и с воплем «Стой»! в дверь прыгнул по-кошачьи.

Быстрей едва ли прыгнул, как сейчас,
он даже бы под пистолетным дулом.
«Там этот, что из Менга»! – на  ходу он
Тревиля удивил второй из фраз.

На пару-тройку лестничных пролётов
себе Шарль отводил два-три прыжка.
Он сделать бы не смог исподтишка
прыжка в окно и прочих изворотов,

однако по пути едва не сбил
людей, боднув Атоса ненароком.
– Столь наглого из наглых живопыр
  я попросил бы, – взвыл Атос с упрёком, –

  о вежливости помнить всякий раз,
  хотя б из чувства самосохраненья,
   поскольку я вам тут не такелаж!
Атос, сердитый вследствие раненья,

впал вовсе в ярость – нужно ль вспоминать,
чем кончилось с гвардейцами то дельце!
Теперь плечо берёг он, как младенца.
А тут… Бедняга рявкнул: Твою мать»! –

и подытожил: – Проучу невежу,
плоть грубияна  кровью  обагрив!
– Простите! Ничего не вижу. Грежу.
– Э-э, нет, брат, ты излишне тороплив! –

схватив за шкирку резвую персону,
как царь зверей, ужаленный осою,
Атос вспылил. – И это весь пардон?!
      Нет! Как заведено уж испокон,

   я жажду сатисфакции! Изволь же
    принять мой вызов там, где ты стоишь!
Шарль растерялся. Односложным «кыш!»
тут вовсе не отделаться и вожжи

своей дипломатичности юнец
предельно натянул: – Что за контора,
   где глухи к извиненьям, а истец
   капризен так, что имя мушкетёра

   сам ставит под сомнение в глазах
   учтивых, но спешащих поневоле
   неловких шевалье! Давай-ка, в знак
   простого примирения, спроворим
   без всяких экзальтированных бяк

    миг нашего прощания совместно.
– А ты, однако, стал ещё наглей!
– Вот ведь пристал! Не мушкетёр, а клей!
  Ужель так препираться интересно?!

  Да можешь ты понять: мне недосуг
  на глупости размениваться эти!
  Пока мы петушимся тут, как дети,
  успеет смыться прочь один мой друг!

– Спешишь удрать? По-видимому, трусость –
  твоя наиглавнейшая черта!
– За эту непростительную узость
  мышленья твоего я ни черта

  жалеть тебя не стану.  Назначай же
  сам срок и место, где никто уж нам
  не сможет помешать по полной чаше
  испить до дна кровавого вина!

– Тебя с утра ждать буду к  девяти я
   у стен монастыря на пустыре.
   Ну, а пока беги, гуляй, вития!
      И не ищи других монастырей.

Тут только отпустил Атос гасконца,
юнец же больше думал в этот миг
о том, как проскочивши напрямик
на улицу, догнать бы незнакомца.

– Ты знаешь тот пустырь у стен Дешо?
   Тот ровный пятачок, как на манеже.
   Пуская кровь зарвавшимся невежам,
   я часто отдыхаю там душой.

   Но помни, что парижские куранты
    не ходят одинаково везде, –
съязвил Атос. Шарль тормознул: – А где
   кого себе возьму я в секунданты,

   коль знаю тут на равных только вас?
   Я – некоторым образом, приезжий.
   Ваш шеф не в счёт, он вмиг со мной, невежей,
   расправится, узнав, что я, резвясь,

   в Париже начинаю жизнь с дуэли…
– Я приведу двоих своих друзей.
   Никто из них в столь благородном деле
   артачиться не станет.  Не мамзель

    и, стало быть, вам в секунданты впору.
Душевно благодарен мушкетёру,
Шарль попрощался с ним сухим кивком
и бросился в погоню прямиком.

Гасконец ускорялся так, что ноги
его мгновенно вынесли на взлёт…
Уж если в чём кому и не везёт,
так это уж надолго и во многом…

            (продолжение в http://www.stihi.ru/2016/04/30/9595)