Из поэмы Империя зла ХI

Вячеслав Марков:
Всплыли Черненко, Андропов,
Старые, оба больны.
Удивлялись мы,  в Европе –
Нам такие ли нужны?

Срам, а  конца-то  невидно,
Перемен ждали от них.
За власти снова нам стыдно –
Значит  достойны таких!

Взять ли последнего Мишу,
Клещ, вцепился за  портфель .
Выступает – едет крыша,
Словно  кубинский Фидель.

Речи держит у рта с пеной,
Прогрессивный шаг простой:
Рушит  Берлинскую стену,
Да  казну – ларец  пустой.

Все, что мудрого он сделал,
В остальном одни слова:
Ускорение затеял,
Закружилась голова.

Поступил  с вином вражина –
Виноградник под топор.
До предела сжал пружину
А последствия – в укор!

Развелось-то  наркоманов,
Самогоном – стал плохим.
Править не мог без обмана,
Мучил законом «сухим».

Все предыдущие «Секи»
С Марксом старались идти:
«Партия  наша – навеки!
И не свернем мы с пути!»

Объявил он перестройку
И о гласности бубнил,
«Измы» все держатся стойко –
Знать пророком возомнил!

Время все спутало  карты –
Партия выдохлась вся,
Взбунтовались  прибалты,
Чтобы уйти не спросясь.

Вслед потянулась цепочка.
Зрел,  разорвался гнойник,
Были  пока лишь цветочки,
Ягодка «Горби» поник.

Был год последний, год путча,
Плен на Форосе – скандал,
Сдавшийся, хмурый как туча,
Сам он в отставку подал!

Черту ввели в Беловежье:
Прочь, Империя зла.
Не быть лже власти как прежде,
Жизнь –зарею, чтоб взошла.

А взойдет ли? Нет сомнений,
Трудно будет, так держись!
Через пять, семь поколений
Возвратится в норму жизнь.

Осуждать нас каждый сможет,
Но ведь главное – понять:
Упаси, помилуй Боже,
Коммунисты –  к нам опять!?

Чтоб райкомы открывались
И всходил диктат гапуг?
Вдоволь он них настрадались –
Брать не надо на испуг!

1992 год