Развивая пространство

Мимо изгороди променада
Проплывает кораблик печальный.
Статуэтки божков на фасадах
Направляют свой взгляд величавый
На залив. И холодное солнце
Опускает свой торс с горизонта,
Отражаясь в квадратных оконцах
Тех домов, что не стали оплотом
Ни жильцам, ни питомцам.

Поднимая бровь от опаски
Не заметить мельчайшей детали
Под привычною уличной маской,
Средь сплошного потока сандалий
Отличать загорелую голень
От, с утра, запачканной пылью.
И услышать биенье прибоя
Среди гула автомобилей
И рекламного воя.

Мотылькового цвета строенья
Оставляют зрачок безучастным.
Из душевного окостененья,
Проскользнувшая шарфом атласным
Чья-то шея - сродни постаменту
Для главы, что могла бы стать бюстом,
Побуждает сознанье к ответу
На вопрос, задаваемый чувством,
О причастности мысли к просвету.

Разделяя на два без остатка
Все пространство меж светом и тенью -
В переулке хромая собака
Замирает, подобно растенью.
Запуская свой взгляд в, ненароком,
Распахнувшийся маленький садик,
Где с крыльца, недвижимым оком,
Наблюдательный лев охраняет
Окруженье свое от порока.

Только копоть свечная имеет
Право пачкать злаченую ризу.
Время, на незатронутом теле,
Собирает морщин антрепризу.
Отпуская грехи моветона
В отношении архитектуры.
И из пальцев чужих, ненароком,
Мимо урны упавший окурок
Будет смыт водостоком.

Обособившись от всех подобных
Чувств, главенство берет созерцанье,
Поддаваясь влеченью знакомых,
Столь приятных, пустых обещаний,
Говорящих, что жизнь – кинолента
И картина зависит от точки
Нахождения тела субъекта,
Вычленяя его из всех прочих
Нездоровых контекстов.