Пьеро назовётся на французский манер

Пьеро назовётся на французский манер - Пьером,
Запрёт в блокнотах итальянскую лимонную память -
И перекрасит чёрных волос перья
В бравурно-красный оттенок жареных каштанов.

И будет жить - в голубиной серебряной мансарде -
Перебирать, как чётки, перья и минуты -
И твердить, что ему больше не надо -
Ничего - ничего абсолютно.

Он будет бродить по крышам Парижа
И по его улиц карте древесной -
И поздравлять себя с тем, что снова выжил -
И восхищаться тем, что опять воскрес он.

И будет сам себе дарить цветы он -
Розы - или лилии - ветви сирени -
А если он от ветра с Сены простынет -
То белый летящий шарф на шею наденет.

У серого подола Сены торгуют букинисты -
Осколками судеб, проколотыми ржавыми булавками.
Арлекин написал Пьеро, что решил жениться -
Пьеро после этого целую ночь проплакал.

Почему - он и сам не знал - не смог бы ответить-
Но разговаривал с зеркалом чужими голосами -
А потом - подкармливал слезам ветер -
Над дырявой крышей своей мансарды.

А потом смотрел - в окно заледенелое -
Где отражение - корчило ему гримасы -
И что ему теперь одному делать -
В Париже - и вообще в мире - неясно.

Всё неясно - и бессмысленно было -
И увядали в глазах ветви сирени.
И небеса - были уже не голубые -
А - серые - пыли на полу серее.

И собор - утыкал в них чёрные шпили -
И звонил в колокола Квазимодо.
А на полу - корчились клочья пыли -
А вместе с ними - памяти корки лимонные.

А потом Пьеро вытер слёзы -
Белым шарфом - пахнущим морем белопенным -
И купил сам себе - алые розы -
И бросал лепестки в серебро Сены.

И смотрели в небо - соборные шпили -
Колокола - вздохнули и замолчали -
А потом - он лимонные корки вымел -
Вместе с пылью - чтобы начать сначала.

И ходил он - по парижским бульварам -
Упиваясь небом цветом сирени -
Потому что то, что не убивает -
Как известно, делает нас сильнее.

Может быть - он напишет об этом - позже
Растревожит память - и лиры струны.
А пока - он снова воскрес и ожил -
И сирень его - расцветает буйно.