Нинкин бизнес

(маленькая поэма)

               1. Перед операцией

      Я живу в больнице, в хирургии.
      Надо что-то делать: грыжа с фунт.
      Это ещё ладно, а другие
      В сердце зафигачивают шунт.

      Я сдаю анализы и вижу,
      Что уйти на это может год.
      – Доктор, а Вы думаете грыжу
      Вырезать?
      – Да, к этому идёт.

      – А когда же будете?
      – Не знаю.
      – Я почти не сплю, почти не ем.
      Доктор, доктор, я Вас умоляю!
      Больно же!
      – Терпите. Больно всем.

               2. Анализы, анализы…

      Вот такое, братцы, наше дело:
      Тужимся, анализы сдаём.
      А в Москве, как дикторша пропела,
      Солнышко сияет над Кремлём.

      Никому там, видимо, не больно
      И не страшно: армия, спецназ.
      Празднично живут, первопрестольно.
      Что им беспокоиться о нас?

      Дали бы посильную работу –
      Мы бы и не лезли на рожон.
      А теперь от скуки на охоту
      Бегаем тихонечко от жён...               

      Вечерами мелим языками,
      В потолок задумчиво глядим
      Или же мобильными звонками
      Душеньку зачем-то бередим…

      Вот сейчас мы сходим на проминку,
      А потом не ради куражу
      Я вам, мужики, роман про Нинку
      (Есть у нас такая) расскажу.

                3. Люпин

      Как-то неожиданно уходят.
      Валентина Дмитревна ушла…
      Так же, как уходят, и находят –
      Нинка не хотела, а нашла.

      Если откровенно, то хотела,
      Только до поры себя блюла.
      Птичка ненароком залетела,
      Нинка повертелась, как юла,
      
      И угомонилась… По долине
      За грибами бегала в обед.
      Где-то у Полибина, в люпине,
      Завалил, догнав её, сосед…

      Вся деревня Нинкина смеялась,
      К Нинке приставали:
      – Нин, а Нин,
      Ты ж не под берёзой кувыркалась,
      Почему  Серёжка – не Люпин?

      Нинка зла на ближних не копила,
      И не комом вышел первый блин:
      Вскоре на декретные купила
      Телевизор, вроде бы «Рубин».

              4. Лён-долгунец

      Шурочку не зря прозвали кошкой
      (Шурочка – соседова жена):
      – Как ещё увижу с этой вошкой,
      Вылегчу! Тогда тебе хана!

      Ты тогда и мне не будешь нужен,
      Выгоню из дома хоть бы хны!..
      Как-то раз, по-моему, на ужин
      Нинка семенила через льны.

      Правильно: сосед шагал навстречу.
      «Разве он не справится со мной?!.»
      Их спасло, что был не день, а вечер –
      Шурочка не видела: темно.

      Через девять месяцев в Путивле
      Нинка родила. Опять малец.
      Нарекла Ильёй, и все шутили:
      – Нин, а почему не Долгунец?

      - Смейтесь. А на кухне холодильник.
      Тоже на декретные. Большой!
      Плюс вот эта кофта, плюс будильник,
      Колбаса, селёдка. Хорошо!

      – Одному будильнику нет года –
      Ты уже другой приобрела.
      Ненасытна бабская порода:
      – Ну и что? Хотела и дала.

                5. Нинкин бизнес

      Шурочка не сразу догадалась:
      Мальчик был на мужа не похож.
      Невредимым в этот раз осталось
      Мужнино достоинство… А рожь

      Волновалась в поле, колосилась!
      Нинка тихо сбегала туда –
      В этот раз Полинка получилась,
      Девочка, помощница, ну да.

      Можно так сказать, что на Полину
      И, что несомненно, за «поддать»
      Новую стиральную машину
      Нинке привезли. Ядрёна мать!

      Мы в колхозе глину колупаем –
      И стираем до сих пор в тазу,
      Молоко в ларьке не покупаем,
      А содержим личную козу.

      Ну и что? Европу трахнул кризис,
      Штаты – то торнадо, то мороз,
      Нинку – наш сосед. Еёный бизнес
      В десять раз доходней, чем колхоз.

       – В будущем году куплю «Таёту»,
      Только взять придётся и кредит.-
      Ходит, как на праздник, на работу, 
      Значит, и четвёртого родит…

      Даже для деревни это дико:
      «Скорая» кого-то повезла.
      – Шурочка, гляди-ка ты, гляди-ка,
      Вылегчила всё-таки «козла»!

      – Не болтай, – парировала Нинка. –
      Просто надорвался. Заживёт…
      У соседа конусом ширинка,
      А у Нинки мячиком живот.

      Говорят, что Нинка «простовата».
      Мы её глупей, в конце концов:
      Вечно в кошельке её зарплата
      Налицо (соседово лицо).

      Тут – моя:
      – Давай и мы… вдогонку,
      Только вот боюсь: не прокормить.
      – Цыц! Раз уж поставила заслонку,
      Позабудь и голову глумить!

      Нинка героиней будет скоро,
      Ей дадут из золота звезду…
      Будто нет другого разговора,
      Как про то, что надо бы узду

      Нинке. И смешного в этом нету.
      Вставишь куда надо удила,
      Вожжи пристегнёшь за штуку эту
      И рули, чтоб влево не дала.

                6. Не смешно

      Девочки-студенточки бригадой
      Из Твери в столицу подались.
      Им учиться, видишь ли, не надо –
      Надо зарабатывать на жизнь.

      Чем? Да вот приходится собою.
      Больше не умеют ничего,
      Кроме как хвосты держать трубою.
      – Ну а Нинка лучше «плечевой»?
      
      – Нинка-то? Не, там другое дело.
      – То же дело, тот же материал.
      Ведь она и в будни что-то… ела.
      Кто у вашей Нинки ни бывал!

      – Кто?
      – Да я хотя бы, честно слово.
      – Где ты вообще изволишь жить?
      – А твоё какое дело, Вова?
      Или жёнке хочешь заложить?

      Все они такие-рассякИе!
      – А какой Сусанин их завёл,
      Как поляков, в дебри костромские?
      Нинку он подкармливал, козёл!

      – Да всегда они у нас бывали,
      Нинки-то.
      – Всегда, да не всегда:
      Раньше так собой не торговали.
      – Было. Но скрывали это, да.

      – Наши "ихних" дюже уважают:
      «От себя отталкивать грешно».
      Без зазренья совести рожают
      Чёрненьких, смешных. А не смешно.

                7. Самоварка

      Мы лежим в больнице. Нас в палате
      Восемь с половиной человек:
      Витьке уже нечего кромсать и…
      Мало ль на Руси таких калек?

      Подставляем попы под уколы,
      Сами же за это заплатив.
      Родичи приносят разносолы,
      А бесплатно «утка» и штатив.

      Тут у нас без денежки ни шагу:
      За таблетки платим, за наркоз
      И за туалетную бумагу,
      И тому, кто «утку» эту снёс.

      Тут у нас, в России, своеволье:
      Правят иль не правят вообще?
      Кинут в котелок, потрусят солью,
      И варись, как курица в борще.

      Говорил в войну какой-то немец,
      Что, как наш, народ не победить…
      А народ на Родине – туземец.
      А народу надо как-то жить.

      Из себя не дать все соки выжать,
      Сохранить здоровым свой приплод,
      Чтобы не смогли нас отчекрыжить,
      Чтобы не пустили нас в расход.

                8. Валенки

      А в расход пускали нас. А фиг ли?!-
      То враги, то сами же себя.
      Мы уже и к этому привыкли:
      Жить, любить, надеяться, скорбя.

      Думали: делОв-то, нарожаем!
      До сих пор всё так же, как и встарь:
      На Руси народ неуважаем –
      Уважаем только поп и царь.

      «Почему же,- спросишь,-
                вы молчали? –
      Приручили: правит нами страх.
      Нас душили,вешали,стреляли,
      Резали, сжигали на кострах.

      Нас судьба, как валенки, валяла.
      Мы не смели лаять на слона.
      Только хитрость мало помогала,
      Обернулась трусостью она.

      И опять всё так же, как и прежде:
      Прохиндей двух маток пососёт,
      Каждый кувыркается в надежде,
      Что судьба сторонкой пронесёт.

      Заберут соседа – нас не тронут,
      Слава Богу – только б не меня,
      Хоть потоп, пусть даже все утонут –
      Это шанс, что Ноем буду я.

      Только нет в России Арарата,
      А Валдай велик, но низковат.
      Ни народ, ни власть не виноваты –
      Между прочим, кто-то виноват...

                9. Нинка и Арарат

      И к концу про Нинку можно слово?
      От неё не деться никуда.
      Мне до Нинки дела никакого,
      Но не от таких ли вся беда?

      Как здоровье? Чьё? Моё? - Хреново.
      Мне сдаётся: болен весь народ.
      Погоди, а Нинка-то здорова,
      Нинку даже время не берёт!

      Нинка. О, задача так задача!
      Не пойму, кто прав – кто виноват.
      Видеть мне хотелось бы иначе:
      Вся Россия – это Арарат.
 
               10. Время собирать…

      Я не знаю, справился, ай не.
      В нынешних стихах немного толку.
      В стоге сена ищете иголку –
      Под собой не видите камней.

      Может быть, спасение в стихах,
      Вышитых поэтовой рукою?
      Но и он не сделал впопыхах
      Маленькую душеньку большою.

      Набросали по свету камней.
      Время собирать, а мы  –  всё то же.
      Я, свои стихи сейчас итожа,
      Говорю: несите их ко мне.

      Нет, стихи обратно не беру.
      Камни собираю в кучу, камни,
      Чтобы заложить в стене дыру,
      Сделанную нашими руками.

      Будем укреплять свой дом и храм.
      Я не смею камешка присвоить,
      До изнеможенья буду строить,
      Только Богу Богово отдам.

      Не считаю пяди я во лбу,
      Знаю, по-бурлацки надо ухнуть.
      Человек, услышь мою мольбу:
      Дом наш без ремонта может рухнуть.
 
      Время идиота не спасёт.
      Мудрости ленивцу не прибавить.
      Бога надо слушаться и славить!
      Бога! Я всего лишь стихоплёт.

                11. Аппендикс

      А вот это можно не читать,
      Это – так: прилепышек, аппендикс.
      Это всё равно, что услыхать
      В Питере экскурсию по Пензе…

      За стихи ответственность на мне.
      Ляпы постараюсь я исправить.
      Ночь. Уже пора и Бога славить,
      И сказать спасибо всей семье.

      Как «за что»? За то, что в два часа
      Их свои стихи заставил слушать.
      А кому легко средь ночи кушать,
      Даже если это колбаса?
 
      Я повёл их в дальний-дальний путь.
      Жёнка мне фонариком светила,
      Дочка у виска перстом крутила.
      У себя. Не в этом всё же суть.

      Да-да-да, не в этом всё же суть.
      Внучка улыбалась мило-мило,
      А другая дочка похвалила,
      Правда, и тихонько, и чуть-чуть.

      Пребывая в царстве забытья,
      По углам сопели и храпели
      Младшие две внучки и зятья.
      Главное, что все меня терпели.
    
      Значит, в них большое что-то есть.
      Ну, по крайней мере, значит, будет…
      Если не читают сами люди,
      Не беда, я им могу прочесть.

                12. Топор

      «Ну, аппендикс бы мы разом!
      Тут кила уже с кило,
      Тут и ум зашёл за разум,
      И язык, как помело.

      Поздно,  –  доктор подытожит. –
      В общем, всё. Остались дни.
      В общем, жизнь свою ты прожил,
      Сам себя теперь вини».

      Он не скажет это прямо,
      Скажет так, как будто вкось…
      Вот такая, братцы, драма:
      Прослезиться аж пришлось…

      Вы же знаете, что в сите
      Остаётся только сор.
      «А надежда где?» - спросИте.
      А надежда есть. – Топор.

      Нет, ребята, я не страшен,
      Я мужик, а не маньяк. -
      Если надо, сварим кашу,
      Надо – вырубим сорняк.

                13. Одно из двух

     Не сумбур. Нет, это не сумбур.
     Нет-нет-нет, палата не шестая.
     Пища есть. Густая? – Не густая,
     Но мясная:  с лапками от кур.

     Хорошо уж тем: не стало брюх.
     Выпишут? – Пожалуй, только к маю.
     Вылечат иль вылегчат? – Не знаю,
     Но надеюсь, что одно из двух.

     Если только слёзы лить ручьём,
     На врачей надеяться, и только,
     То не будет никакого толка
     От лекарств, диеты…
                А при чём

     Нинка, про которую поём? –
     Да и мы такие ж точно Нинки:
     Разметали по морю икринки…
     Не себя ль, ребята, продаём?!