Испытание любви нанотехнологией. Непрощённый ч. 2

продолжение.   Испытание любви нанотехнологией. (повесть "Непрощенный") 

         В конце концов ему надоело смотреть на стыдливо прикрытые бермудами цвета хаки коленки пятидесятилетних курортников и на туго поджатые шортиками попки их подружек. Странник про себя отметил, что попки всё ещё были редкостью.  Чаше  по старинке дамы демонстрировали прикрытые фиговыми листочками либо прозрачными блузонами фигуристые заманчивых размеров бюсты.

         Представительницы другой половины человечества, напичканные гламурными, навязанными пластической, уже почти ставшей раковой опухолью для природы,  хирургией стандартами женской красоты, выбрасывали, как видно, сногсшибательные суммы на выходящие из моды элементы тел. Одурманенные красотки закомлексованные сбытчиками силиконовых долин в допотопные представления о красоте  не замечали главного: на хорошую задницу проще поймать достойного представителя противоположного пола.

         Но никто не спешил развенчать культ эдаких  дающих грудь матрон. Все ещё продвигались как бы живописные полотна мастеров ренессанса, воспевающие молочно-белые, лишенные посторонних взглядов и солнца упругие женские прелести с жадноприпавшими к ним  крепышами-бутузами. Но то, что по всей вероятности, во времена отсутствия плейбоев могло дать возможность заглянуть постороннему мужчине в святая святых добропорядочных  горожанок, сегодня уже было верхом анахронизма. Хотя  полотна мастеров еще и не сдали в утиль истории, свою изначальную функцию установления эталонов половой ориентации они безусловно уже выполнили. Мужская половина всё сильнее пыталась избавиться от навязанных иной цивилизацией представлений о половом влечении, в виде той же, кама-сутры. Однако, поставщики имплантатов пока не спешили менять приоритеты, и гнали ту же волну, что и пятьсот лет назад. А никто не ручается за результат, мадмуазель, Лохнесское чудовище тоже вызывает повышенный интерес, но стоит ли тратиться на его поиски? Лох-несс, мадам.  В то же самое время  он был уверен, тот, кто сегодня совершит марш-бросок в область поставки искусственных  женских  гениталий, вместо сбегающих потоком с конвейера  бывших  молочных накопителей   –  в самом скором времени станет миллионером. Им нужно не то, что отличает их вторую половинку от них самих, а то, что объединяет каждого из них.  Братство духа, душ и тел.

         Посему пляжный сезон с легкой душой молодой человек заменил на круиз по Средиземноморью. Выбран был  самый тихий из маршрутов: паломничество по монастырям и католическим соборам южного побережья Европы. В таких маршрутах возможность нежелательных встреч исключалась практически с гарантией. Хотя, парень уже дано подметил за собой эту особенность – когда управляющей компанией не подразумевалось его больше использовать на конкретном направлении даже самые стойкие знакомые и места стирались из памяти. Всплыл  парадоксальный случай, когда ровно через полгода после последней совместной  встречи бродяга не смог узнать в подошедшей к нему  в одном из аэропортов женщине свою собственную кузину. Сестра стала за эти месяцы лишним для него субъектом в информационном поле.  Маразм был явлен на лицо – но  претензии в этом пространстве, как он давным-давно уяснил, никогда не принимались. Финита ля спектакль.

         Среди пассажиров небольшого морского судна, зафрахтованного под туршоу, преобладали пенсионеры, несколько семейных пар с ребятнёй, старавшихся, вероятно, воспитать  отпрысков в почитании бога и старших,  к ним могли бы примкнуть религиозные фанатики, разных возрастов, одурманенные надеждой стать избранниками где-то там и увидеть божественный свет, маленько фотографов, как отметил его наметанный взгляд, любителей, которые на вольных хлебах ищут: куда толкнуть свои творения.   Собственно паломники, для которых подобные увеселительные прогулки были верхом мечтаний, это те, кто, как можно было судить, экономили на всем, отказывая себе чаще всего в более насущном, чтобы приблизиться к невозможному чуду, они-то и казались самыми жалкими в смешанной компании.  Именно их развели круче даже чем грудастых  дамочек подсунув протезы не тех частей тела и при этом содрав бешенные баблосы. Лох-несс, господа, ваш мессия.

         Помнится в одной из полуразрушенных противниками христианской веры церквушек, побитой как приблудная собака сербской деревеньки, странник разговаривал с местным священником. В тот момент  последний всё убеждал молодого человека в истинности своего служения,  словно оправдывая и себя, и своего бога. Вот только кому там оно уже было нужно – его запоздалое сокрушение, что бог отвернулся именно от правоверных, избравших путь воров и разбойников.

         В селе тогда изнасиловали всех подростков, невзирая на возраст и пол, а напоследок сожгли церковь. И вот никто из сельчан не откликнулся на набатный призыв святого отца о помощи: потушить деревянную часть собора.  Молодой человек  оказался на пахнущем гарью церковном подворье после окончания  вихря местных разборок. И что он тогда услышал:

- Сын мой, это только, кажется, что придти к вере сложно. А ты вот возьми, да и перекрестись хотя бы один раз. Даже не нужна молитва. Достаточно самого жеста. Во имя отца, и сына, и духа. Посмотришь, однажды тебе придет в голову: а, может  быть, за этим есть что-то настоящее.  Во второй раз ты сделаешь крестное  знамение уже боле осознанно. И может быть это станет твоей второй натурой. Потом ты вспомнишь меня, сын мой.

         Но сомневающийся в возможности божественности мира так и не перекрестился. Как и тот парень – норвежский стрелок не смог поднять руку в приветствии: зик хайль. Чего–то такого главного для такого жеста им так и не было дано понять. А, ведь, казалось бы: только один раз – и ты наш. Но лобастого из сна загребли скандинавские эскулапы, так и не добившись главного – кто за ним стоял. 

         Похоже, призрачная надежда не покинула психиатров  добраться до душеприказчиков  террориста. Однако, вспоминая свои парижские видения того времени, молодой человек не верил в их врачебную удачу, отчего было ясно – стрелку придется худо. Он еще хлебнет на своей передовой, между двух огней.

         Отчего бы им не создавать механические системы для выполнения таких заданий? Всё экономят, суки. Природа уже создала человека, немного технических усовершенствований – и кибер-аппарат готов!  Какой уж тут божественный промысел? И где он этот воззвавший сербским набатом с возгласом: сын мой?

         Вечером  в баре на глаза попалась одна из тех, отнесенных к категории свободные художники. Он припомнил, что девушку на пристани провожала довольно пожилая дама в каком-то наглухо застегнутом мрачном для легкомысленной курортной Болгарии балахоне. Несоответствие между палящим солнцем в зените и  легкими, минимальными  яркими нарядами окружающих неуклюжую пожилую даму  курортниц – казалось абсурдным. Мелькнула мысль, что  старящаяся женщина в силу воспитания стыдится выставлять на всеобщее обозрение  свои дряблые конечности,  и такое пуританство  достаточно диссонирует с  прикидами раскомплексованных   американок   где-то того же  возраста в виде  открытых сильно декольтированных футболок  и цветных шорт по колено. Сама провожающая  мало обращала внимание на несоответствие  в  собственной одежде, всё внимание уделялось    молоденькой  девушке, повторно встреченной  им сейчас за барной стойкой.  Предосторожности и напутствия, похоже, продолжали держать  юную особу в рамках повышенной скромности.

         Подумалось:  не испугайся оставшаяся на берегу мадам морской качки,  видимо, накладывающей определенные ограничения в свободе перемещений в  почтенном  возрасте увядания,  оставшаяся на берегу никогда бы не рассталась со своим сокровищем.  Старшее поколение, воспитанное   в  отмирающих системах , еще не свыклось с мыслью, что подросшие чада больше им не принадлежат. Как собственно они не принадлежат и самим  себе. Даже сбегая из-под крова и опеки домашнего очага.

        Вот и сейчас невольно для себя  наблюдатель отметил, что в порту   девушка была одета более  консервативно:  черная маечка, белые просторные хлопчатобумажные шорты и черные кожаные  сандалии, на манер римских,  со шнуровкой тонкими ремешками до колен. Теперь шортики  соблазняли  совсем другим  фасоном:  откровенно минимализировав  недоступные посторонним  взглядам места . И не мудрено, что  на девушку засматривалась  практически  вся сильная половина салона.

         Охотник  по инерции запустил  меченный атом:

- Не будет нескромным поинтересоваться Вашей профессией?

         Девушка очаровательно улыбнулась,  с головой выдав улыбку провинциалки:
         
- Нет, отчего же. Я закончила художественную школу и работаю дизайнером-оформителем апартаментов и офисов.

         Ответ  вопрошавшего устроил:

- Мне, правда, показалось, что Вы одна из фотографов-охотников за сюжетами, судя по Вашей экипировке, - он ждал, что резюмирует на происходящее подсознание.

- Нет, свои фото я чаще сама  использую в собственных проектах – очень редко бывает возможность, что-то предложить на сторону и получить приличное вознаграждение, - девушка, судя по манере выражать собственные мысли, воспитывалась несколько старосветски, и чтобы удостовериться он задал новый вопрос:

- Это Вас провожала близкая родственница? Было заметно, что она переживает, отпуская Вас одну? Вероятно, здоровье не позволило пуститься за вами следом… - парень позволил себе ответную улыбку.

- Да, это мама. Но дело не совсем в здоровье. Мы живём  вдвоем,  и доходы не так уж велики. Она меня родила уже на излете возможного, оттого очень надо мной дрожит – поздние дети – это крест божий как для родителей, так и для наследников, - ему на эту тираду подумалось, что девушке следует потом, если появится желание объяснить, что мир не так устроен, как забила ей голову престарелая малообеспеченная родительница, желающая при всём при том,  дать дочери как можно больше из малого, чем она располагает, и видящая опасность дальше, чем под собственным носом.

- Тогда, может быть, выпьем за знакомство? -  подмигнул молодой человек.

         Девушке явно нравилась его компания:

- А разве мы уже знакомы?

- Ты не поверишь, - от души улыбнулся на этот вопрос  парень: подсознание дало зеленый свет.

(продолжение следует)