Дон Жуан Казанову когда-нибудь встретит

Может быть, Дон Жуан Казанову когда-нибудь встретит -
Может быть, в алькове какой-то леди.
Казанова будет - как итальянский ветер,
Дон Жуан будет - суров и бледен.
 
Казанова - будет в ореоле из поцелуев -
Которые так щедро дарил и получал он -
А Дон Жуан затаит улыбку злую  -
Окровавленную долгими и одинокими ночами.

Много постелей и альковов распорол нож его -
Много тел вскрыл ланцет его безжалостно -
Он испытал, всё, что только возможно -
И теперь его пустота окружает -

Его прокалило - солнце корриды мучительной -
Его чёрные быки - кормили и топтали -
И он заколол - каждого быка-учителя -
И пена во всех его морях и реках - алая.

И все его костюмы - вышиты болью -
И ресницы его - паутинами липкими ловят.
И для него любовь - это поле боя,
На котором он оставляет трупы безголовые.

А Казанова - голубым и золотым вскормлен -
Апельсины смеха плывут по бирюзовому Тибру -
У Дон Жуана плащ пахнет старой кровью -
Слишком много статуй разбито на пути его.

Слишком много мадонн - с отколотыми грудями -
Слишком много икон - ногтями соскобленных -
Дон Жуан ни в чём каяться не будет -
Даже если захлебнётся чёрной тоской он -

Даже если горло его запузырится -
Кровь хлынет на белых платков мякоть -
Он сам переступил все границы -
Он сам запретил себе любить и плакать.

Все его мадонны - по храмам зачахли -
Как послушницы, против воли постриженные.
О чём он думал - чёрными кастильскими ночами -
Плывя по кровавой реке собственной жизни?

О чём он думал, считая на ресницах победы -
Потому что пальцев давным-давно не хватало?
Кем он был - и кем он ни разу не был?
В какой-то церкви - одна безымянная святая -

Лила смолу - слёзную - в дождливую полночь -
А какой-то мальчик увидел её ненароком.
Может быть, он это - на всю жизнь запомнил -
Может быть, потому и остался одиноким.

Может быть, Казанова как-то услышал
Эту историю - или другую - не рассказанную.
Луна дирижаблем парила - всё выше и выше -
И тишина прерывалась искрами-фразами.

Леди безучастно лежала в альковном дыме -
И то ли спала, то ли умерла давно уже.
А Казанова с Дон Жуаном были молодыми
И тоже умерли - или, напротив, ожили.

Взгляд Казановы плыл - полётом мотыльковым
Вокруг свечей, оплетавших стволы канделябров -
Было мертвенно тихо в склепе алькова -
И только голубые блики на лицах играли.

И слова умирали - так и не родившись -
Дон Жуан молчал - ни о чём не просил он -
И Казанова вынул со вздохом из груди своей
Сердце - и протянул золотым апельсином.