Два гуляки

В тумане утреннем, в тиши,
Далёко от лесной глуши,
Едва успел пропеть петух,
Встречает старика пастух.

«Здорово дед, куда идёшь?
О чём тоскуешь, чем живёшь?
Присядь, поведай о судьбе»
Пастух повёл его к сосне.

«Я счастлив встретить вас, мой друг!
Я стар, кончаю жизни круг.
Хожу с горбом наперевес.
Когда-то здесь был целый лес!
А что сейчас? Одна сосна…
Ну а тебе что не до сна?»

«Печалит, старец, меня то,
Что проиграл кошель в лото.
По возвращению теперь
Мне нечем заплатить за хмель!
А дома третья беда,
Бранить будет меня жена...»

«Ох, женщины! Зубная боль!
Шума много - толку ноль.
Азарт и алкоголь, да-да,
Сия известна мне беда.
Я раз за вечер проиграл,
Всё, что с трудом насобирал,
Не только деньги, всё что было!
За долг пришлось платить кобылой…
И только вылез кое-как,
Безденежья развеяв мрак,
И тут же хмель - мой старый враг,
Вернул меня в круги бродяг...»

Старик едва лишь ухмыльнулся,
От воспоминаний содрогнулся,
И на овец скосившись взглядом,
Спросил юнца: "Твоё ли стадо?"

Пастух свой пояс подтянул
И шумно, глубоко, вздохнул.
«То стадо – горе, сущий ад,
И я уж сам ему не рад…
Взялся пасти баранов пана,
Чтобы монет набить карманы.
Всего на полчаса пропал:
Сходил с Марией в сеновал,
Вернулся к стаду – нет двоих,
Да самых крупных, молодых,
Три шкуры пан с меня спустил,
Да так, что к лекарю ходил.
Отдал последние гроши,
Нету у лекаря души.
И вот теперь боюсь моргнуть:
Не упустить бы что-нибудь.
Под вечер я пришёл домой -
Жена гнала меня метлой!
Видать про сеновал узнала,
И чуть мне шею не сломала.
А спать на улице пришлось,
Ох, тяжко мне в тот день жилось.»

«А что поделаешь! Неволя.
Работаем, чтоб кушать вволю,
Чтобы прикрыть нагое тело,
Чтоб выпивать в субботу смело,
И чтобы если грянет свыше,
Над головой имелась крыша.
А я, пускай я и не вечен,
Когда-то был любимцем женщин.
И пусть мне опыт мой зачтётся -
Одна лишь верность у них чтется.
Ты молод, юноша, горяч,
Готов, чуть что, пуститься вскачь,
Но коль женился добровольно,
Но всё ж до красоты охоч,
Готов будь к пятничным побоям,
За рассекреченную ночь».
И звонко старец рассмеялся,
Златой улыбкой рассиялся,
Глаза, слепые уж отчасти,
Светились радостью и счастьем.

«Ты, дед, смотрю, увидел мир,
Проехал не один трактир,
Ты был в объятьях куртизанок,
Любителям весёлых пьянок
Ломал носы за просто так,
И в карты был сыграть мастак!
И я такой же сорванец,
Монету в руки – и конец!
На дело силу бы пустить,
Хоть раз на рынок мне сходить,
Да бусинку жене купить,
Порадовать, да гвоздь забить.
Но как всегда зарплату вечно
Спускаю на вино и женщин»
Пастух затылок почесал
И очень грустно вдруг сказал:
«Поведай, может знаешь ты,
Как мне исполнить все мечты?
Найти себя, не проживать,
А жить, и заново начать
Судьбу свою с листа писать?
Скажи мне, брат, ведь ты мудрей,
Что в мире золота ценней?»

Мудрец, что жизнь познал с изнанки,
Когда-то тоже любил пьянки,
И много лет прошло в загуле..
«Уж и не знаю я, смогу ли
Тебе дать правильный совет.»
Пустил по лбу морщину дед.
«Ты только начинаешь путь,
В любую сторону свернуть
Ты волен, но скажу тебе,
Не верь развратнице-судьбе.
Она дала мне знать сполна,
Что мной вертеть она вольна,
Как ей, поганке, будет надо.
Но старость - вот моя награда!
Ты прав, я повидал немало.
И взлёты были, и провалы,
Но жизнь идёт, а я старею.
Теперь я перед смерти дверью,
И уж полвека как по свету
Брожу я, раздаю советы.
Умы младые подкопнуть,
Поставить их на верный путь.
Так вот, мой друг, тебе совет:
Позволь мечтам увидеть свет!
Не трать года свои напрасно,
Поверь мне, молодость прекрасна!
Кончай гулять, курить и пить.
Ведь жизнь достойна, чтобы жить.»
И, напоследок улыбнувшись,
Старик поднялся, пошатнувшись,
Ушёл в рассвет, сливаясь с небом.
Ушёл, как будто бы и не был.