Цари, поэт и пушкинист. Глава седьмая

     ГЛАВА  СЕДЬМАЯ.

                И – выбор должен совершиться!..


                1.

Сложна ответственность поэта!
Ты написал, и в свет пустил
Свои бездумные куплеты,
И – человека совратил…
А если – сто? А если – двести?!
И если даже ты на месте
И не стоял, умнел потом,
Но – ты  привёл отвратных бестий
Кому-то в душу, в сердце, в дом,
И без тебя уже гуляют
Твои творенья по стране,
И души в дьявольском огне
Уж без тебя огнём пылают…
Ты – искуситель! – Титул сей
Печален для земных людей…


                2.

Ведь до сих пор «Гаврилиаду»
Читают люди, до сих пор
Как перст, поднявшийся из ада,
Как горький тягостный укор
Она над Пушкиным довлеет…
Вот так-то, братцы: тело тлеет,
Душа, как будто бы, ушла
Туда, где души Бог лелеет –
Ан, нет! Проклятые дела
Её от неба к низу тянут…
Всё! В мире всё имеет вес,
И можно кубарем с небес
Слететь туда, где души вянут,
А не играют, не поют,
И честь Творцу не воздают.


               
                3.

На все лады в те дни пытался
Солгать пред следствием поэт,
Но – правды! – правды домогался
Упрямый царский комитет.
И выступал тогда, как стая
Борзых, которые играя
По жатве зверя вышли гнать,
А зверь петляет, понимая,
Что от борзых добра не ждать!..
Но мы – не звери, зверь без Бога,
Без покаяния живёт,
И на заклание идёт
Ему назначенной дорогой,
А человек способен встать,
И сонм борзых  направить вспять.


                4.

Конечно, просто без причины
Борзые вспять не побегут –
Понятен им бывает длинный
И точно бьющий в спину кнут,
Да тон хозяйского приказа,
Да жуткий страх, который сразу,
Без мысли гонит псов назад…
Короче: будешь с силой связан –
Псы на тебя не налетят,
А Пушкин с силой не связался,
Он с генеральшею блудил,
В блуде отраду находил,
И картам страстно предавался –
Азарт поэта возбуждал
И – жёлчь в огонь перерождал.



                5.

Но генеральша надоела,
И не могла не надоесть:
Да, наслаждаться можно телом –
В красивом теле столько есть
Красивых форм – больших и малых…
Да, формы радуют! – Сначала
Приятно ими овладеть,
Познать все части идеала,
И всё подробно разглядеть,
А разглядевши – удивиться
Тому, что блеск и красота
Не всё и там, где не пуста
Душа прелестной молодицы,
И где красавица страстна.
И очень чувственна она.


                6.

Ему хотелось – даму света,
Какой он прежде не имел,
А ей – великого поэта,
И вот, в слияньи этих тел
И воплотились их желанья.
Но дальше что? На что старанья
Им дальше было направлять?
А душ неровных колебанья
Как было им соединять?
Он не мечтал на ней жениться,
Но – точно так же и она,
Весьма неверная жена,
Не собиралась разводиться,
И как-то статус свой менять…
Что тут ещё вам объяснять?


                7.

И в карты Пушкин проигрался –
Продул тысчонок двадцать пять –
Когда бы целью он задался
Землевладельцем как-то стать,
На эти деньги он именье
Мог прикупить – при этом, рвенья
Поэт к землице не имел –
Я сей пример от сожаленья
Вам тут представить захотел.
Понятно, суммою такою
Герой не мог располагать…
А что он мог? Расписку дать! –
Долг,  как понятие святое
Он от Лицея понимал,
И мерой чести признавал.


                8.

А вообще поэт с долгами
Был щепетилен – сам платил
Их все – с задержкой временами,
И  - никому не отпустил
Долг, с ним в игре приобретённый…
И – Бог бы с тем! – Но он законным
Расширить право это счёл,
И всем обидам нанесённым
Ему – учёт подробный вёл,
И он записывал обиды,
Потом – за них отплаты ждал,
И лишь потом уничтожал
Листки с отметками Фемиды…
Меня, быть может, не поймут,
Но я скажу, что это – суд!..


                9.

За этот суд судить  героя
Я перед вами не хочу –
Да, не хочу и пред собою
Судить его – не по плечу
Задача верного сужденья
Тому, кто склонен к прегрешеньям,
Кто прежде сам судил людей –
Я о себе – и я прощенья
Прошу у Бога, как злодей.
Сказал Христос: «Да не судите! –
И вас не тронет меч суда!»
Героя нашего беда
Пред вами – слушайте, смотрите,
И – не стремитесь повторять,
Чтоб благодать не потерять!


                10.

Теперь – назад к «Гаврилиаде»…
Не зря герой наш  был умён:
Он понял, что не шутки ради
К нему приблизился закон,
С воздетой строго вверх десницей,
И лучше будет отступиться,
С огнём в бирюльки не играть,
И лучше как-то повиниться,
Чем власть бездумно задирать
Едва ль не детским оправданьем
Не совершённых будто б дел,
И он за стол однажды сел,
И написал царю признанье –
Признанье в авторстве того,
За что драконили его.


                11.

Царь моментально отозвался
И дело сразу прекратил.
А наш герой за дело взялся…
Он и свободу ощутил,
И осень к сердцу подступила –
Она всегда его дарила
Особой ласкою своей,
И вдохновеньем легкокрылым…
Поэт закрылся от людей
В трактирной клетке, и поэму
За две недели сочинил!
Когда при том он ел и пил,
Когда он спал? Я б непременно
Об этом вам пересказал -
Когда бы сам хоть что-то знал…


                12.

И он «Полтавой» разродился
В приятных муках наш герой,
И в чувствах добрых утвердился!..
Весьма довольный сам собой,
Он отдохнуть душой собрался,
И поначалу оказался
В тверских Малинниках, а там,
Когда мороз за дело взялся,
Сказал “Adieu” лесным снегам,
И встречу с  матушкой-Москвою
Решил на святки учинить –
Слегка, конечно, покутить,
Ну, и онегинской главою –
Седьмой! – похвастаться – она
Вполне была завершена.


               
                13.

Вот покаяния итоги! –
Пусть – не церковного, но – как
Не вспомнить снова нам о Боге!
Смотрите: Пушкин сделал шаг
К царю – не к Господу, не к храму –
И в сей же миг от края ямы
Глубокой, чёрной отступил!
Одним уж этим покаянный
Оправдан должен быть посыл!
А без волны освобожденья
(Как тут об этом не спросить?)
Способен был бы он творить
На высших пиках наслажденья
Свою «Полтаву», или – нет?
Пусть каждый ищет сам  ответ.



                14.

Без Бога чёрной полосою
Цепь неудач зовут всегда,
И Пушкин тоже был настроен
Дни тайно скрытого стыда
И явных миру обличений
Считать порою невезений,
Порою грустною считать,
Но вслед которой, без сомнений,
Поры весёлой стоит ждать...
И он такой поры дождался,
И в то не очень-то вникал,
Какого пламени накал
Над ним недавно распалялся…
Но, впрочем, многие из нас
Так тоже делали не раз.

               
               
                15.

Судьба поэту улыбалась,
И – без сарказма, и  не зло:
Всё время что-то издавалось,
В продажу в лавках книжных шло,
И тем – доходы приносило...
Он жизнь приятную, вполсилы
Легко себе позволить мог,
И – позволял, и видно было,
Что Пушкин избранных дорог
Не изменил, хоть стал взрослее,
И речь его была умна,
И ясность в ней была видна,
И разной сложности идеям
С понятьем тонким он внимал,
Но – и гулял!.. Да-да, гулял…



                16.

Одна обязанность простая
Тогда в Москве его ждала:
Узнать, как девушка живая
Почти два года провела –
Его любя, иль вспоминая
О нём смеясь, и – не страдая.
Екатерина! К ней домой
О тайнах сердца размышляя
Не мог не съездить наш герой,
И там с улыбкой Ушакова
Ему сказала, что она
С недавних пор обручена,
А значит – больше не готова
С поэтом время проводить
И шутки прежние шутить.



                17.

Екатерина говорила,
А Пушкин видел, что она
Его по прежнему любила,
И сердцем искренним верна
Ему, как прежде, оставалась…
Но что с того, коль не срасталась
Теперь их общая тропа?
Кто не взгрустнёт хотя бы малость
Близ поминального столпа
Приятных прежних впечатлений?
И Пушкин тоже погрустил,
Но – без тоски, и – зачастил
Потом в места, где настроенье
Он мог поднять себе всегда
С улыбкой лёгкой без труда…

               
                18.

До святок Пушкин не постился,
А в дни Святого Рождества
Со всеми вместе веселился.
Те дни дворянская Москва
С великой радостью встречала –
Знать там и тут балы давала,
Но самым ярким был один –
На нём среди парадной залы
Танцмейстер Иогель выводил
Впервые в свет красавиц новых,
И знали все, что каждый год
Сюрприз маэстро поднесёт,
Что под таинственным покровом
Опять взлелеет он звезду
В своём магическом саду.



                19.

Как рассказать вам о явленьи
Той красоты в собраньи том?
Какое было изумленье!
Какой восторг перед лицом
И перед формой Абсолюта!
Зал обмер в первые минуты,
Когда ОНА в него вошла –
Она единственной как будто
В тот миг, единственной была!
И Пушкин тоже поразился
Её великой красотой,
И, поражённый ей, домой
К себе в тот вечер воротился…
Наталья!.. Имя это он
В душе с тех пор вознёс на трон.



                20.

Но ей-то было лишь шестнадцать,
Ему ж – под тридцать было лет!
Чем мог в мечтах своих питаться
Немало видевший поэт?
Но он, однако, размечтался,
И объяснить себе пытался,
Что всё возможно под луной,
И тот побед не добивался,
Кто не ходил за ними в бой!..
Но – был и критик в нём суровый,
И критик этот объявлял,
Что зря душою он искал
Вниманья юной Гончаровой –
Уж слишком разница видна,
Уж слишком режет глаз она!



                21.

Чтоб, так сказать, перегрузиться –
Для просветленья головы
Поэт надумался в столицу
Тогда уехать из Москвы,
И в Петербурге снова взялся
За то, чем прежде занимался,
Но – стала жизнь ему скучна,
И он опять туда собрался,
Где есть какая-то война,
Иль – за границу – хоть в Китае
Ему хотелось побывать,
Но царь ему повоевать
Опять не дал, неплохо зная
Его характер, и на край
Земли не выпустил в Китай.



                22.

Со вздохом Пушкин подчинился
Решеньям царским, но уже
Он весь внутри зашевелился,
И на столичном рубеже
Никак уже не мог остаться!..
Чтоб написать о чём-то, братцы,
Сначала надо поглядеть
На мир, и жизнью напитаться,
А там – входи писатель в клеть,
И сочиняй свои творенья,
И там уже задумчив будь!..
Поэт искал какой-то путь,
И захотел орла паренье
Увидеть в мире диких гор,
И – на Кавказ взглянуть в упор.



                23.

Царь моментально согласился:
Кавказ под властью русской был –
Пускай не весь, пусть он дымился,
Горел в местах схожденья сил –
Во мненьи царском не мешало
Всё это Пушкину нимало
Взглянуть на горы и Тифлис,
И на поток в тени Дарьяла
Взглянуть с восторгом сверху вниз,
А там – он, может быть, напишет
О том, как русский властелин
Встал посреди земных вершин,
И видит это мир, и слышит…
И там – контроль! Контроль – не рай,
И – не Париж, и – не Китай!..



                24.

Поэт изрядно оживился,
И планы взялся составлять:
Пред Кавказом он стремился
В Москве сначала побывать,
Чтоб Катерину Ушакову
От жениха отбить – иного
Подхода тот к мужчинам был,
Чем вы  да я. Поэт плохого
Немало в этом находил
(Как я, и  - вы, надеюсь, тоже).
Педерастическую весть
Со скорбью думал он принесть
Отцу девицы – тот, быть может,
Тогда решится молодца
Прогнать подальше от крыльца.



                25.

Едва в Москве он объявился,
Тогда немедля в ход пустил
Свой план – и план не провалился:
Жених развратный изгнан был,
А Ушакова отрыдала,
Дня три не в шутку отстрадала,
Но вскоре скорбь её прошла,
И взгляда Пушкина искала
Она опять, и вновь ждала
Его свободных посещений…
Он ездил к ней, и был он рад
Встречать её ответный взгляд…
Что тут сказать? Добился гений
Чего хотел: была верна
Ему возможная жена.


               
                26.

Но он мечтал о Гончаровой!
В Москве  он с радостью узнал,
О том, что пред звездою новой
Мир пошлый в очередь не встал,
И объяснялось всё банально:
Пред красотой её кристальной
Снимали шляпы все вокруг,
Но был один аспект печальный:
Красы небесной злата звук
Не подкреплял весомой силой –
Семья была почти бедна,
И бесприданница-жена
При всей красе не подходила
Под соискательский канон –
Таков уж был для многих он.


                27.

Конечно, Пушкин без печали
Об этой новости узнал,
И познакомиться с Натальей
Поближе как-то пожелал,
А мать Натальи покрутилась,
И без охоты согласилась,
Чтоб Пушкин ездил  к ним  как гость –
С трудом далась ей эта милость –
Что толку грызть сухую кость?
А Пушкин костью был такою
В её глазах – и староват,
И совершенно не богат,
И с репутацией плохою
Насчёт политики и жён,
И… прочих жизненных сторон.


                28.

А вот Наталья принимала
Поэта просто и тепло –
Стихов его она не знала
(Мать в них нашла когда-то зло,
И дочек твёрдо оградила
От сочинений легкокрылых
Героя нашего) и он
Сидел теперь с улыбкой милой
Не как гигант, и чемпион
Всех  стихотворных состязаний,
А человек,  на вид  простой,
Не отягчённый суетой,
Лишённый глупого старанья
Себя успешным представлять
И ближних чем-то подавлять.


                29.

И хоть Наталья не читала
Совсем стихов поэта, но
Она о нём, конечно, знала –
Не знать о Пушкине грешно
Тогда уже в столицах было,
И, безусловно, деве льстило,
Что Пушкин ездит в гости к ней,
И не была она уныла
При внешней скромности своей,
Когда при матери встречала
Его в гостиной у стола…
Мать часто острою была –
Она поэта задевала,
Им не любимого царя
За добрый нрав благодаря.


                30.

А Пушкин тут порой срывался –
Нет, он, конечно, не кричал,
Но никогда не соглашался
С хозяйкой дома, не молчал,
Главой курчавою качая,
Из уваженья принимая
Всё то, что слышал – вовсе нет!
Хвалам умильным возражая,
Был ироничным наш поэт,
А может быть – и жестковатым…
Кто это сможет оценить?
Но то, что лучше не судить
Людей ни бедных, ни богатых,
Ни властелинов, ни рабов –
Об этом спорить я - готов!


                31.

Будь Пушкин склонен к покаянью,
Он о себе бы размышлял,
И для себя бы расстоянье
До горних мест определял –
Его б тогда оно пугало,
Ему б тогда не доставало
Минут для строгого суда
Над тем, в ком видел он сначала
Источник личного вреда,
Тем паче , тот источник самый
Был не в гробу, а постигал
Борьбы таинственной накал –
Он, бывший царь, тогда упрямо
Молился Богу в тишине
В безвестной миру стороне.


                32.

Да, он молился. Он молился! –
И за себя, и за страну,
Чтоб брат родной его трудился,
Всему умея дать ценУ,
Где нужно – в войнах побеждая,
Где нужно – ближних утверждая.
Где нужно – ставя им заслон…
Судьба властителя такая –
Владеть собой не волен он.
Ну, а ещё просил он Бога
О том, чтоб  царствующий брат
Молитве личной был бы рад,
И – мимо прелестей дорогу
Пусть через раз – но находил –
Чтоб легче Бог его простил.


                33.

За месяц Пушкин осмотрелся
У Гончаровых, и решил,
Что некий шанс на брак имелся
И у него, и поспешил –
Чтоб в чувствах зря не тяготиться,
К родне Натальи обратиться
(А всё в родне решала мать)
С вопросом: можно ли девицу
Ему невестой называть,
И женихом её назваться?
Наталья-мать ответ дала,
Но в нём уклончива была,
И не желала обещаться
Ни в чём серьёзно, но герой
Признал успешным жребий свой.


                34.

Пускай руки он не добился,
Но – и отказа не имел,
А для трудов  –  освободился,
И ехать мог, куда хотел,
Надежду в сердце сохраняя!
Коней мечтами подгоняя,
Поэт уехал на Кавказ,
И там – где в бурке щеголяя,
А где – без шика и прикрас
Провёл в пути и встречах лето,
В селеньях горских побывал,
В Тифлисе жил и пировал,
Ну, и конечно же, поэту
Войну хотелось повидать,
И  – он в Арзрум дерзнул удрать.


                35.

И до Арзрума он добрался!
И даже – раз один в бою
В седле и с пикой оказался,
И удаль всем явил свою!
Там он в войсках знакомцев встретил,
И всех их радостно приветил,
Они ж – приветили его,
Но – у начальства на примете
Держалось это баловство,
А так, как был без разрешенья
Поэт в Арзруме, вскоре он
Был к генералу подведён
И там узнал, что войск  движенье
Не терпит штатских – на войне
Их место – в дальней стороне.


               
                36.

Поэт всем сердцем возмутился,
Душою гордою вспылил,
Но – генералу подчинился…
В пути обратном он чудил,
Кой-как отвлечь себя пытался,
И в карты крупно проигрался,
И с облегчённым кошельком
В Москве в итоге оказался,
И к Гончаровым съездил в дом,
Но – там героя остудили:
Наталья славу обрела,
И мать её теперь ждала
Того, кто в званьи, в злате, в силе
Поэта руку превзойдёт,
И в жёны дочь её возьмёт.


               
                37.

Никто не станет унижаться
При диспозиции такой –
Не стал и Пушкин, и расстаться
Решил немедленно с Москвой –
Поэт сперва в деревне малость
Хотел побыть, но – не писалось
В ту осень Пушкину совсем,
И ничего не оставалось,
Как бросить мир сюжетных схем,
Не осенённых вдохновеньем,
И в Петербург уехать – там
Он предавался не мечтам,
А вам известным устремленьям –
Считаю я, что их опять
Не стоит тут перечислять.


                38.

Среди зимы достиг поэта
Большой сюрприз:  под Рождество
Стихотворенье Филарета
Ему в салоне Хитрово
Хозяйка дома прочитала,
Стихотворение дышало
Любовью вышнею – оно
К душе растерянной взывало,
Ей возвещая, что дано
Нам всем орудие спасенья –
Одно лишь надобно: признать
Того, кто нас решил создать
Своим Отцом, и в обращеньи
К нему о милости молить,
И дело рук его хвалить.


                39.

Посланье тронуло поэта:
Не каждый день митрополит
Писать решается куплеты,
И коль стихами говорит
Святитель церкви – это значит,
Что он особую задачу
В них для себя определял –
Души спасенье! – Не иначе!
И Пушкин это осознал,
И пред святителем склонился,
И написал ему ответ –
В нём с серафимом Филарет
В сравненьи пушкинском сравнился,
И – показал поэт, что зов
Любви услышать он готов.


                40.

Тем, кто не понял подоплёки
Посланий этих двух чудных,
Напомню пушкинские строки…
Митрополит писал о них:
«Напрасный дар» и «дар случайный» -
И раздражённо, и печально
О жизни так поэт сказал,
И сокровеннейшие тайны
Со смутной мглою увязал,
И тяжесть сферы инфернальной
Почует всякий, кто прочтёт
Сей совершенный с виду плод
Руки живой и гениальной –
Вот почему пройти не смог
Святитель мимо этих строк.


                41.

Герой святителю признался
В стихах в почтении  своём,
Но с покаянием не рвался
Он посещать Господень дом,
И хоть мотив «Гаврилиады»
Уже давно ему услады
Не доставлял – поэт грустил,
И поникал печальным взглядом,
Когда вдруг кто-нибудь хвалил
При нём  мотив  его творенья,
Но – веры Пушкин не имел,
И, к сожаленью, не созрел
К тому, чтоб с чистым вдохновеньем
Святую Троицу воспеть,
И – прежний грех с души стереть!


                42.

Он стал писать в газете новой
(Газету Дельвиг издавал),
И – помышлял об Ушаковой,
И – о Наталье помышлял…
Пришла! Пришла пора жениться –
Благословенный возраст – тридцать,
И – не старик, и – не юнец,
И – сколь верёвочке ни виться –
Но должен быть и ей конец,
И – выбор должен совершиться
(И, кстати, он не так широк,
Нам  в этом всем в известный срок
Была возможность  убедиться –
Девиц-то много, да поди,
В них образ верный разгляди!..

               
               
                43.

И тут некстати искушенье:
К нему пришло  из прошлых дней –
Собаньской новое явленье!
И он растаял перед ней!
В нём чувства прежние взыграли –
По крайней мере, на скрижали
Бумажной так он написал,
Флёр восхищенья и печали
В письме с надеждою смешал,
И Каролине лист отправил…
Она послание прочла,
И смысл его смешным нашла –
Да! Он всего лишь позабавил
Её опять – была она
К делам поэтов холодна.



                44.

Герой немного заметался,
И снова в Рим иль - вновь в Пекин
Уехать как-то попытался,
Но мог ли русский властелин
С таким желаньем согласиться,
Когда  в грузинскую столицу
Поэт уехал, а потом
Решил  в Арзруме объявиться,
И с пикой там скакать верхом!
Какие могут быть ответы?
Пекин и Рим способны ждать,
А мы – себя должны понять,
И осознать, что в мире этом
Никто не может просто так
Несоразмерный делать шаг.



                45.

И Пушкин Богу подчинился –
В лице царя. В раздумьях Бог
Тогда немного потрудился
Над верным выбором дорог, –
Дорог героя ко спасенью –
Поэт по воле Провиденья
Оставил серую Неву
И по распутице весенней
Решил отправиться в Москву,
И там, в Москве едва ль не сразу
Двух Гончаровых встретил он!..
Концертный зал… Подход…  Поклон…
И всё – как будто по заказу:
«Для Вас открыт, как прежде, дом…
Мы Вас всегда сердечно ждём…»



                46.

И он не мог уже сдержаться,
Не мог спокойно рассудить –
С кем будет лучше обвенчаться?
С кем будет лучше вместе жить?
Расчёт сводился к Ушаковой:
Умна, на многое готова,
И посмеётся, и простит,
Не боязлива, не сурова,
И не кокетлива на вид,
Но – предсказуема! А в этом
Не всякий видит только плюс –
Знакомый плод теряет вкус…
Кто любит пресные сюжеты?
Кто любит видеть наперёд
Бесед и встреч любых исход?


                47.

Тут он, конечно, ошибался:
Любая женщина сложна,
И как бы кто-то ни старался
Познать её – всегда она
Себе сама на удивленье
Под перемену настроенья
Способна нечто совершить,
И привести в недоуменье,
Иль – просто взять, и оглушить
Того, кто в мыслях возносился
Над нею пять минут назад!..
Кто хоть однажды был женат,
Тот хоть однажды поплатился
За самомненье, и признал,
Что женщин он – не понимал!



                48.

И вызывает уваженье
В конце концов тогда жена,
Но для такого постиженья
Жизнь людям общая важна.
Но что мы сердцем выбираем?
Как мы судьбой своей играем?
Как ищем спутников своих?
Во что нисколько не вникаем?
Во имя радостей каких?
Любовь стоит на удивленьи
Пред видом чьих-нибудь вершин,
И мы отчаянно спешим,
Спешим с попыткой покоренья
Того, что нас пленило вдруг,
И что нам – счёт грядущих мук?



                49.

Что ж мы о Пушкине тут скажем?
И он  к вершинам тяготел,
У смысла здравого на страже
И он  топтаться не хотел!
И он приехал к Ушаковой,
И взял её альбомчик новый,
И чай с вареньем сладким пил,
И назначенья никакого
Давать беседе не спешил,
Но дева сердцем понимала,
Что нынче будет решена
Судьба её, и с тем она
По преимуществу молчала,
Стремясь улыбкой заслонить
Души натянутую нить.


                50.

А он тогда  ей о гаданьи
Своём недавнем рассказал
О неожиданном познаньи,
В котором дух смертельный встал
Меж ним и будущей женою –
Ему гадалкой роковою
Смерть назначалась от жены!
Да, в предсказание такое
Не все уверовать должны,
Но он, поэт, им поразился…
Екатерина обмерла –
Она, бедняжка, не ждала
Чтоб мир вот так, пред ней закрылся –
Желанный мир, великий мир,
В котором жил её кумир!..



                51.

Но Ушакова овладела
Собою в несколько минут,
И всё сказать тогда сумела,
Хоть это был нелёгкий труд.
«Что ж… Коли так, – она сказала, –
Когда бы я, к несчастью, стала
Залогом гибели того,
С кем вместе б жизнь прожить желала
Причин прощенья моего
Я б перед Богом не имела!
И…  тот, кто любит, тот гадать
Не будет – он готов страдать –
Любви не ведомы пределы,
И я желаю Вам такой
Любви – прекрасной и большой!»



                52.

Примерно так она сказала
Герою нашему. Его,
Быть может, эта речь терзала,
Но он терзанья своего
Не показал, и… облегченье
Он испытал… А ваше мненье
На этот случай каково?
Я ж предпочту побыть в сомненьи.
И тут героя своего
Опять никак судить не стану…
Представьте: Пушкин – и расчёт!..
Дано ли вырваться в полёт
С сентиментального дивана
Тому, кто шторм и бурю знал,
И ветра свежего желал?..