лесная марь

на рогах качает месяц ошалевшую звезду,
если город станет тесен, подмигни – и я приду.
лес зовет и манит песней страшных грез и пряных трав,
майских снов полынной взвесью оболгав, обняв, украв,
хмарью-гарью, навью-явью, марой-мороком дразня.
босиком по разнотравью – догони давай меня.
на ветвях русалки сушат утонувший небосвод,
повели чужого мужа в бесконечный хоровод.
леший путает и кружит, пьяно топчет мягкий мох.
мглу лесную пьет из лужи древний козлоногий бог.
хмелем, дымом, сладкой лаской заведу тебя во мрак,
полуночной взрослой сказкой – сделай мне навстречу шаг.

…ты очнешься рано утром, злой, продрогший, сам не свой,
под небесным перламутром, пенной снежной бахромой.
спотыкаясь-чертыхаясь ищешь путь к себе домой,
звон серебряный трамваев в голове дрожит больной.
и до вечера похмельно вспоминаешь, как в бреду.

звезды город колыбельным нежным сумраком скрадут.
тополя макнет в чернила ночь, ведет по небесам.

было?
не было?
приснилось?
я смеюсь – гадай-ка сам.