Играющий на скрипке

... а Есения убежала в чайник, там с вареньем играет рояль в атлас, у неё в глазах кружит лайнер, а мотор в груди, это - эвклаз. Эта девочка, сидя на верхнем этаже, читает любимую книгу, Хемингуэя, и так зудит грусть в её душе, что не зажжёт счастье ни время, ни панацея. В стёклах скрипят дождём ветра, а на спутники упали кометы, и в небо свои клещи вцепила дыра, её запах впитали в себя звезд светы. Диким хрипом в стрелки звенит вчера, где люди взгляд за тьмой и мрак сжигали, а Есения била кратеры на губах поцелуями, и вместе, под симфонию Баха мечтали...
... сегодня её плоскость в тишине, и, всё: радуга, океан, жизнь в хлам. Есения с булыжниками и верёвкой на шее, на дне, "мне выход не найти из этих ям".
новости.
"в сыром квартале, убита девушка в багровом плаще, смычок скрипки зашёл ей в гланды, убийца исчез, на ребрах её чернилами нацарапав маты, в губах её ржавый ключ, на груди надрыв и фраза - "время - враг, что жгуч. Я на грани глаза...".
Есения, взяв с собою фиалковый зонт, и выйдя на живой проспект, теряя в глухом вакууме горизонт, блуждая в серых солнц эффект. Зайдя в дом культуры, и стерев с души плачь, услышала нежную мелодию, её исполнял молодой скрипач.
... черный свитер грел тусклый свет, и лицо капюшон в тень. " ему на вид девятнадцать лет, и ему бы на плечи френч". - сказала себе Есения, застыв в проходе на одно мгновение.
овации, букеты.
... все словно находится в прострации, и на сердце упали все беды. Эта девочка захлебнулась в острых взглядах, и до боль бил внутри пульс, Она умирала, вся тихая, в заплатах, а внутри все в лоскуты рвал блюз. И когда мир стал пуст, вновь к ресницам царапины слез, ей с этим половодьем чувств не взять из себя весёлых чувств.
- Что с вами? Я могу чем-нибудь помочь вам?
- Нет. "... соленые яблоки пахнут ветрами, и не воздух и в поездах по проводам, я блуждаю в солнце часами, и без сердца я дышу сквозь очерки драм". Мне уже не помочь.
- Но, все ж я не прочь.
- Я вас узнала, это вы были на сцене.
- Да, это моя скрипка играла. Сейчас здесь, завтра в Будапеште, после в Вене. У меня гастроли.
-... "а меня время режет без соли".
- Ну, я должен уйти. Прощай.
- Прощай. ".. нам всем не по пути. Когда больно, то умирай, чтоб продолжить жить. Я порвана словно нить".
облик его исчез.
дрожащая от холода внутри, где устроил бардак бес, эта девочка сжимала в зубах фильтры. "грусть моя во мне умри". И в глазах плывут титры. Этот этюд в багровых тонах, весь до тени промок и кончен, и крылья её на взмах, стерты тьмою ночи.
Дрянное утро.
кофе и сливки в лаке, солнце плетёт кудри, тело любит быть нагим. Сорван лист календаря, И в новостях вновь жертва маньяка, " я боюсь умереть до ноября, от этого, разъедающего легкие, рака". - глупая мысль. Сколько ещё таких будет, бесполезных чисел, что меня губят?
" трагедию, в отражении, лишь светят, а не живут...". надпись на теле бездыханном. " пусть меня тоже убьют, и небо вскроют туманы, я не буду кричать, это в ржавом фонаре, есть воздух, чтоб скрипеть, стонать, но совершенно пусто во мне".
Сегодня ехать на электричке в квартиру, где уже с детства не дышала гнилью картин, что глушат эфиры, и самолетами считать боль ангин, взяв с собой рюкзак, а на перроне мрак, что тонкими льдами в рельсы, вбит и крыт ею словно плесенью.
Дряхлые картины.
" ... Боже, прошу, помоги, у меня нет сил, а в прошлом я счастье в две руки, и сердце, и трубки в горле не в этил".
- Привет. (с улыбкой на лице произнес парень, что ехал в этой галактике, этом мире, поезде, вагоне, да, жизнь бывает такой тварью, что в ней мы все тонем, и нет ни креста, чтоб память жила, и человек - триллионнотоная звезда, что дотла).
- Привет. ( в слове этом свет).
- Бежишь.
- Бегу.
- Ты мне секунду не уделишь?
- Могу. (Хоть минуту, час, вечность, бери, все равно секунд не осталось внутри).
- Скажи мне имя свое.
- ...
- Даниил.
- Есения. Ты, все, как это, от колыбель до могил.
- Да... ( обрыв).
прощай на веке.
И солнце закрыло веки.
Новое зарево блудного дня. "Дайте, дайте мне огня, что ярче гореть, и жить, что б не настигла меня смерть, и любить, все сильнее любить". Улицы кишат людьми, и в ночи дымит глухая смерть, и гром тая в небе, гремит, а в глаза впилась паучья сеть.
Есения вбирает в себя врага, ласково, в организм входит дым сигарет, и съедает любовь её, и в душе её танцует бред. Грубые линзы бегают с страницы на страницу. В газете фото третьей девушки с мертвыми глазами. И чернила на груди: " ... солнце душит ад лучами, Ты - прости...".
- Привет. ( послышался голос за окном, после тихого стука).
- Привет. Как ты нашел мой дом? Мы ведь уже потеряли друг друга.
- Я спрыгнул с пути, чтоб тебя найти.
- Но....
- "Найдя свое дно, я взбираюсь на небеса, и ты влетела в мои глаза. Ангел, чудо. И сердце мое пробила любовь, так, что меня рвет на части, и готов повторять я вновь и вновь, Ты - мое счастье". - звук в его мечтах, и голос сковывает страх.
- Так, зачем ты меня нашел?
- Просто увидеть тебя ещё раз хотел. ( я сам на себя зол, что в жизнь твою ворваться посмел).
... и улыбка в скулы, и глаза за ресницы, и девушка все свои поцелуи, разбила, и летят птицы.
- Ну, проходи, чай?
- Наливай.
- Зеленый?
- Да.
- Сахар?
- Да, три.
- С лимоном?
- ...
- Бери.
- Спасибо.
- Ну, говори, что, да как?
- Я полюбил тебя. ( перевел взгляд с неё, посмотрел время на часах. Его рука коснулась её руки, и он притянул её губы к своим, душа кричала: "Беги", но сердце трепыхалось так громко в груди, что громче него ничего не было на свете, и кружка с чаем упала с её руки на пол, и был оголен весь стол, когда взмах с него снял все, все, что на нем лежало, и одежда тела стесняла, а когда они были сняты, все было где-то вдали, и нет ничего слаще этого яда, что бурлил внутри).
- Я люблю тебя.
- Я тебя люблю.
... и не было больше слов, и ночь эта не дала никому снов, ведь ни кто не спал, мир в эту ночь все вокруг раскалял до тысяч градусов по Фаренгейту.
- Хочешь сыграю тебе на скрипке?
- Играй.
- Этот мир стал такой липкий.
- Не разговаривай. Играй. Я хочу чтоб ты молча играл, и мне свои композиции посвещал.
- ... ( играла композиция так тихо, нежно, что в сердце как море о скалы в груди о ребра било так бережно).
новости.
"сегодня ночь всех сохранила в живых, и полиция поиски убийцы продолжает, установлено, что он из молодых, и он на скрипке играет...".
В голове у Есении будто сомкнулись провода, и по телу нагому прошел ток, и бросило чувства в Арктики холода, и будто сузились стены и упал потолок. То, что было написано в газете, не прочел еще тот, кто играл, и на всем белом свете, наступила гробовая тишина, И Бог ушел с этой планеты, не оставив ни фото, ни письма, ни лета. В мыслях: "Полиция!!! Полиция!!! Полиция!!! Заберите этого принца, в котором живет Сатана, я в этом доме, я одна, он может меня убить, хочу жить!!!
- Что читаешь? ( раздался голос Даниила).
- Да, так, все подряд, знаешь, про вчера, про сегодня, про завтра, кстати, что у нас там на завтрак?
- Я кофе с шоколадом сварил, яичницу приготовил с колбасой, чтоб не быть голодным с тобой.
- Да, а то я так голодна, а я завтракать буду одна или ты со мной?
- Конечно, с тобой.
- ... ( поцелуй).
- Я тебя люблю.
- ...
- Люблю.
- Скажи, ты не знаешь, кто это может быть? ( сказала Есения разворачивая страницу, где новости кричали о убийце).
- Ну, допустим, знаю.
- И кто ж? Что ли ты?
- Готов признаться, это я их убиваю, и не вправе судить меня ты.
- И меня убьешь? ( с страхом в глазах произнесла Есения,
и тихое молчание). Ну, чего же ты молчишь, чего тянешь, ни слова не говоришь, чего ждешь?
- Нет.
- А их за что?
- Я с детства играл на скрипке, а они надо мной издевались, Мол, слабак, такой хлипкий, и каждый раз дрались. До крови, до костей, а я все злей и злей. Знаешь копил в себе, впитывал как губка. А в душе работала мясорубка, перемалывая всё, да, по сильнее.
- Тебя же все равно найдут. В этой квартире, здесь, и без промедления убьют. Ты, сдавайся, с потрохами, весь.
- Сегодня я уеду, один, мне не надо твоего ответу, он мне не особо обходим. Возможно, мы расстаемся навсегда, и встретиться не сможем никогда.
- Ну, и ладно, уходи, бросай, (сказала со злостью, сбросив с себя халат) а, хочешь, бери, убивай, и поставим в этой партии жизни мат.
- ....
- Убирайся.. ( показывая пальцем на дверь). ...я тебя не сдам.
- Так будет лучше, поверь...
- Ко всем чертям...
- Ну, вот, ты тоже ( с яростью в глазах), все вы убиваете ложью, и съедаете прах.
(удар по лицу, схватил Есению за руку, и она почувствовала боль, заплакала не выдержав муку, но молчит, не создавая шум, тело болит, и перевернут ум, вот, она сейчас потеряет сознание, упав бездыханно на пол, и этот день в испытание, так, вместе с сердцем в пята ушёл).
... глаза заклеены изолентой, во рту ключ, и тьма, вместо света, за повязкой прячется луч. Есения прикована к батареи, и болят запястья, в теле вновь гибель Помпеи, все на мелкие кусочки, части. Вдруг, возле лица чье-то дыханье, и дикий взгляд, человек, который принес страдания, и близок закат.
- Тихо.
- Это ты?
- Да.
- Зачем ты меня посвятил в кроты?
- Чтоб меня ты не видела больше никогда. На лице моем маска зла...
( прошел день, два, неделя, и, похоже, миновал целый месяц уже, "чего же он хочет, чего же?", - вопрос у Есении в душе. Он каждый раз снимал эту повязку, но свое лицо прятал во тьме, на кафтане его надпись "Небраска", в ярко-красной луне. Однажды оставил дверь открытой, забыв закрыть, и жизнь Есении сквозь сито - "НАДО БЕЖАТЬ, ЛЕТЕТЬ, ПЛЫТЬ...".
... город, серые блики.
Поезда едут за черный ворот, и мир такой дикий. Сквозь тело фары, и взгляд ищет помощь, надежу, в лужах гитары, и солнце без одежды.
Впереди бетонные постройки, мост, за которым стоит любимый враг, и под тусклым светом звезд, что, как?
- Ты всё ближе.
- Ты, болен, неизлечимо.
- Я слышу как ты дышишь,
- Не прячь лицо за серым дымом.
- Я не прячу, я убил этих девушек смычком от скрипки, хочешь, тебе сыграю, сейчас заплачу, во мне какая-то штука, я умираю....
- Ты говоришь какой-то бред. ( вращая пальцем возле виска, и грань неизбежной смерти так близка).
- Врачи мне уделяют время, которого у меня попросту нет. (разводя руки по сторонам, сказал Даниил, и глаза его прошли по её глазам, без сил).
- Ты...
... и Даниил, достав смычок и перерезав горло себе, с разбегу, прыгнул с моста в реку, Есения кинулась вслед, смотря как его уже разбился о время след.
- Нет, нет, нет...
полиция, скорая.
Поиски парня в воде, нет результата, его нет, нигде....
- Поиски не увенчались успехом.
- Это я виновата во всем этом.
и лишь кровь разлилась по глади воды, "Я проклинаю, проклинаю все эти мосты". - кричала до изнеможения, тормоша головой, а тот, лучший враг, уже был не живой, но в кабине скорой помощи, по телу его электроток, и глаза его вновь открыты, перевязана шея кровавым бинтом. Он жив...
... прошёл год.
- Доктор, где мой шарф? (шепотом спросил, прикованный к коляске Даниил).
- У вас его не было и нет.
- А где моя душа? Эй, сосед, ты почем продаешь пирожки, и почему они у тебя без нуги?
- И это с ним будет всегда? (задала доктору вопрос Есения).
- Я, сожалею, но, да.
... как же тонка грань от безумца до гения.
- Нет, я не сожалею, ведь... да, ладно.
- Я понимаю, вам хотелось видеть его смерть, но он жив и это для вас досадно.
- До свидания.
- Прощайте.
- Прощай и ты. (взгляд на Даниила, так ласково, нежно, грубо, глаза Есения опустила).
- Вы будите приходить к нему, навещать?
- Нет, у меня кончаются силы...


То, что имеет начало плохое, имеет плачевный конец.

Играющий на скрипке.
конец.