Пятница, Тринадцатое, месяца октября - или Обороте

Пятница. Тринадцатое, месяца октября.
Небо покрыто тучами, за ними взошла луна,
Полная, круглая, яркая, желтая в темноте,
Дыхание безучастное, она  сообщает мне.

Душа одержима магией – замысла и огня,
Шерстью покрыться хочется, выть на луну до утра,
Как мать, как сестра, как любимая манит к себе с небес…
Волей, тоской, свободою манит далекий лес…

Лгут, будто волку хочется кровь проливать при луне…
Воет от одиночества, в горечи и тоске.
Никто не поймет, благородная волку дана душа,
В злое одели обличие, тяжкой дана судьба.

Стонет, рыдает, мается, глядя за облака,
Болью своей умывается, и стекленеют глаза.
Листьями припорошена, заиндевела грудь,
В лоно любви заброшенный, хочется утонуть.

Время бежит неистовой, кровавой своей рекой,
Сидят два «лесных разбойника» связанные судьбой…
Песню орут - надрываются, жилы сжимают грудь…
Вдвоем в забытье окунаются, в беспамятстве не уснуть,

В единое дух сливается, носится над землей,
Два брата в листве катаются, родные одной судьбой.
Рвут до крови друг на друге, чресла своих телес,
Будто вселился в «праведных», ангельский дух и бес.

Будет вам, черти тешится, с пеною на губах…
Соединяю вас в целое, душой наполняю прах.
Умойтесь своими судьбами в теле отныне одном,
Молвил Творец и сладостным действо окутал сном.

Бродит луна за тучами, полная дав одна,
Пятница нынче на дворе, тринадцатое октября.
В свете луны неистовом, на холодном ковре листвы,
Тело лежит остылое, полное тишины.

К утру закружатся вороны, под алые валера,
Холодные с болью с горечью по выклевывают глаза,
А желтые кости опутают плесени корни да мхи,
Листья покроют  их ласково с нежностью от тоски.

А на земле по прежнему, бродит беглец от судьбы,
Мается да скитается в поисках тишины,
Ищет себе пропитания, сознание и душа,
Смирения, истязания, терновника для венца.

Лишь только наступят сумерки, начнут звезды ткать луну,
Тоскливо в своем убожестве, заводит он песнь свою,
Глаза стекленеют от радости, неистовства и тоски,
Он воет, как было в младости, поет, да твердит стихи.

Лишь ноги листвой заворошены, лишь в бездну глядят глаза,
Да инеем припорошена, серых, волос кутерьма…
Под светом луны все серое, жилы сдавили грудь…
О, Боже, мой, как же хочется в луне твоей утонуть.

И носится, не кончается, пугает ночную мглу,
Печальное, кровь студящее вселяющее дрожь и тоску,
И сердце на части рвущее и душу грызя в лузгу,
Такое до боли близкое волчье родно – АуВу-у-уВу-у-у…