о буднях фронта просто и негромко

Посвящаю моей маме, Шелановой Нине Григорьевне,
хирургической медицинской сестре
Полевого подвижного хирургического госпиталя
первой линии, № 571.

-...И, может быть, мне стоило смолчать,
Да не сыграть уже с историей в догонки.
Со смертью приходилось нам играть,
Чтоб реже в тыл строчили похоронки, -
- так мама начала мне свой рассказ
О буднях фронта просто и негромко.

-...По Финской знали, что такое кровь и пот,
И стоны, крики вперемешку с матом.
Но, все-таки, когда везли на фронт
наш госпиталь, порой, на полустанках
Частушки пели под гармошку в перепляс.
Да первые бомбежки все прекратили враз.

Сортировали раненых по школам и по избам.
Их одеяла ото вшей топорщились по сгибам.
А с полумертвых раненых на нас бросались крысы
Их  защищая, как свою добычу, с писком-визгом.
Санобработка против них была как штыковая с фрицем,
Живым мостом они от нас переплавлялись через реку.

Вот оперблок развернут под бомбежки гам.
И непрерывно сутками шли операции подчас.
Мгновенно стоя засыпали, будили нас хирурги
                пинками по ногам.
Стерильных инструментов блеск дрожал в руках.
Бывало, пИсались в штаны и мокро было в сапогах,
Бессменно ассистируя на два стола
                и двум хирургам враз.

Когда бомбежкой стену дома нам снесло,
Мы одеялом дыру залатали и закрывали раненых телами,
А выживем - нам было все-равно:
Солдатские сердца должны были стучать под нами.
А кровь сдавали через день в два раза больше нормы
И с сухостью во рту, держась одной рукой за стол,
                другою инструменты подавали.

Не так уж плохо было все, девчоночий характер
                все ж вершил свое.
По вечерам могли попеть солдатам для души.
Читали сводки раненым и самодельные листовки
                уходили с рук.
Строчили письма с фронта и уж не лили слезы вдруг.
Умели сшить обновку, раскроив солдатское белье,
Модный берет на голову, за пазуху пилотку,
                чтоб не видел политрук...

...Сынок, устала я. Любовь к стране, вера в людей, судьбу
                нас за собой вела.
Знай, на стене рейхстага смогла я расписаться
                как хотела и смогла. -
 
... Ничего я не смог сказать маме в ответ.
С комом в горле стоял в коридоре у зеркала.
И не помню, я плакал? По-моему нет.
Только краски земные на время померкли.
 

Подробно можно прочитать в Проза.ру, автор Шеланов Борис Александрович,
"Две тетради. Тетрадь Нины. Тетрадь Бориса."
02.02.день рождения моей мамы.