С белых постелей - припудренных алым туманом

С белых постелей - припудренных алым туманом -
Плывут  на чёрных гондолах тела - истаяв.
Смотрит мадонна выщербленными глазами -
Со стены - уже не нужная - не святая -

Уже облезшая - точно от псориаза -
И капает дождь по трубам - пустым - закопчённым -
Ещё в один дом явилась зараза -
Ещё одна гондола отчалила ночью.

Ещё одна жизнь - мимоходом отнята -
Счёт идёт по чёрным чёткам - на тысячи -
И закрывают дома - опустелые окна -
Крыльями чёрных облезлых ворот кладбищенских.

В городе чёрной чумы - двери - затянуты -
Точно корсеты вдов - наглухо - туго -
И расползается белая плоть - бинтами -
И ходит гондола - по бесконечному кругу -

Харон - стрелкой весла исчертил волны -
И нефтяную реку - всё месит, месит -
И под задушенным похоронным звоном -
Как снегопадом - уводит жених невесту -

Деву с лиловым ртом - в истлевшем саване -
Жених - в угольном фраке - ведёт к аналою.
Белая лилия - в чёрных руках увянет,
И эмбрионы окаменеют в лоне.

Жених галантен - и прячет рога под кепи -
И хвост его шебуршит по коврам малиновым -
И задыхаются в сером мышином склепе
Перегоревшие в пламени лица-лилии.

Свадьба вершится - или уже отпевание?
Чёрных гробов пляска под сводом церковным
И чёрный жених невесте кольцо надевает -
И похоронной вуалью её накроет.

Колокол жалом рану рассвета залижет -
Выплюнут в небо мокроту - печные трубы,
И унесет чума - новые жизни
В чёрной гондоле своих траурных юбок.

И будет искать в пустой кладбищенской зале -
Души и лица своих детей нерождённых.
А потом умащивать их луной и слезами
Под жестяной пульс колокольного звона.

И будет она одна - танцевать вальсы -
По паркету - в алых кровавых пятнах -
И будет сквозь слёзы - беспомощно улыбаться -
Она ведь ни в чём, ни в чём не виновата.